Первопроходец

Хотя одна девушка мне тоже говорила что я телепат, но в шутку же. Бред. Как будто сложно предугадать чужие желания - люди любят считать себя единственными и неповторимыми, но существование таких реально действующих наук как медицина и психология опровергают идею исключительности на корню. Если бы каждый был неповторимым, то как бы мы могли лечиться одними и теми же лекарствами? Если бы каждый был уникальным, то с чего бы на нас всех действовали одни и те же приемы? Никто даже об этом не задумывается. С пони так еще проще - у них мимика настолько выразительная, что трехлетний ребенок разберется. Селестия более сдержанная чем остальные, но не такая загадочная как ей, возможно, кажется. Хотя… может быть, привыкшие к своей эмоциональности пони и видят на лице своей принцессы только заботливый покерфейс. Планшет-то хоть с собой позволят забрать? Или отберут? Люди бы отобрали, но пони… наверное, оставят.

Шум открывающейся двери. Луна вернулась? Вернулась, и не одна… я разворачиваюсь к ним лицом.

Молчание. Селестия смотрит на меня враждебно и решительно. Луна… не знаю. Тоскливо? Нет, не то.

- Я не могу общаться телепатически, если вы это пробуете сейчас делать, - нарушаю я тишину.

- Луна, - твердо произносит Селестия. - Сейчас.

Я внимательно смотрю на них. Зачем они тут? Изгнание будет магическим? Они просто телепортируют меня?

- Прости, - почти неслышно шепчет Луна, и ее рог загорается спокойным фиолетовым пламенем.

Почти одновременно загорается и рог Селестии. Я вновь чувствую головокружение… они что, добить меня решили?

На меня теплой волной накатывает сонливость. Я силюсь держать глаза открытыми, но тело подводит меня, ноги подкашиваются и я валюсь в прохладное золотисто-фиолетовое сияние…

Я бегу по разбитой асфальтовой дорожке, спотыкаюсь, падаю на колени. Больно! Я плачу. Папа поднимает меня на ноги, рассматривает царапины.

- Соберись! Мужчины не плачут, - сильным и веселым голосом говорит он, и я стараюсь, но слезы все равно текут из глаз. - Сам виноват, смотри куда бежишь.

- АААРТУУУР!! - вопит под окном детский голос. - ВЫХОДИ ВО ДВО-О-ОР!!

- Ма-а-ам… - я подхожу к ней. - Можно я пойду?

- Нельзя, ты наказан, - строго говорит она.

- Ну ма-а-ам… - канючу я.

- Нет - она выходит на балкон.

- ТЕТЯ ????, А АРТУР ВЫЙДЕТ?! - все тот же детский голос.

- НЕТ, ОН НАКАЗАН! - кричит в ответ мама.

Я обиженно ухожу в свою комнату.

Он разбегается и отталкивается с палкой в руке, пролетает над трехэтажной пропастью и приземляется на противоположной стороне.

- Арт, давай! - он кидает мне веревку, и я ловлю ее. Сердце колотится как бешеное.

Я пытаюсь сесть на палку, но она слишком высоко, не получается.

- Арт, да что ты как девчонка, - дразнится ?????. - Зассал?

- Кто, я?! - я хватаюсь за палку руками и разбегаюсь. - Смотри!

Прыгаю, несмотря на дрожащие ноги, получается слабо, мир вокруг закручивается, но меня уже несет к противоположной площадке, руки не выдерживают, и я влетаю прямо в бетонный угол. Вспышка, боль, чувство падения, удар.

Лежу в больнице. Уже почти месяц прошел. Каждый день болит голова и ужасно тошнит, не могу ни есть, ни пить. Ноги скручивает пульсирующей болью, а от взгляда на жуткие металлические конструкции на ногах тошнота только усиливается.

Папа смотрит на меня потухшим взглядом, он улыбается но я не верю в эту его улыбку… я виноват, я виноват, я виноват… голова кружится все сильнее, тошнота накатывает снова и меня рвет едкой жидкостью в подставленный металлический лоток. Горло жутко дерет, комната кружится, и меня снова тошнит.

- ?????? ??????? - отец подскакивает и зовет медсестру. - Он опять!

- Да что же это такое, - обеспокоенная женщина врывается в палату.

Вторую ночь не могу уснуть. В тяжелой голове пульсирует боль. Подушка подо мной нагрелась настолько, что стала неприятной, переворачиваю ее. Уже ближе к утру иду на пост медсестер…

- Привет, Артик, - мама выглядит ужасно усталой. Меня снова начинает грызть чувство вины. - Как ты тут?

- Хорошо, мам, - я откладываю «Туманность Андромеды» на тумбочку. - Дядя ?????? сказал, что я уже скоро смогу ходить, и меня выпишут.

- Ну наконец-то, - радостно улыбается она .- Увидишь сестренку, она уже ходит, представляешь?

- Правда? Ух ты! - я стараюсь выглядеть радостным. Снова начинает кружиться голова. - Папа с ней сидит?

- Ага, - кивает мама и открывает рюкзак. - Вот, он просил тебе передать еще книжек.

- Круто! - я охотно рассматриваю обложки. - Передавай ему от меня спасибо!

Голова кружится все сильнее, и я со стоном опускаюсь на подушки. Снова накатывает тошнота, и я на всякий случай беру металлический поддон. Мама вздыхает, а я стараюсь улыбнуться.

Я иду по улице рядом с отцом. Все немножко плывет, а ноги ноют. Меня выписали из больницы - был июль, а теперь май. Цветет черемуха, но от ее запаха меня начинает мутить. В ушах медленно нарастает звон.

- Пап, я посижу чуток, - я сворачиваю к лавочке.

- Все нормально? - спрашивает он.

- Тошнит, - честно отвечаю я и вытаскиваю из кармана пакет как раз на этот случай.