Первопроходец. Бомж с планеты Земля

– Это по его памяти сотворен новый мир, вот эта вот реальность. Конечно, Николаю Кирилловичу вашему не упомнить в подробностях даже один дом на Горького, и я не знаю, откуда майяне – или кто тут всем рулит – берут недостающую инфу. Но главное – это наша память, она – первоисточник.

– Значит, теперь, когда пришли вы, – медленно проговорила Наташа, – все тут скорректируется? И реальность станет другой?

– Честно? Мне бы этого не хотелось. Но я понятия не имею, как тут все работает. Раньше – да, коррекция была, но ведь никто не задерживался в этом мире надолго, а вы тут уже месяц обитаете. Может, и не будет никакой коррекции! Может, эта ваша Сфера только и ждала терпеливого гуманоида, чтобы он сформировал реальность полностью, чтобы, так сказать, «закрепил» ее в пространстве и времени!

– Господи, – махнул рукой Кузьмич, – да гадать можно сколько угодно! А толку? Поживем – увидим. Знаешь, как все может обернуться? А так, что мы, вот только усилим тутошнюю реальность! И никаких тебе коррекций! Вот и все.

– Хорошо бы… – вздохнула Наташка.

Переулками мы добрались до кирпичной пятиэтажки, затерявшейся в глубине дворов, и вошли в подъезд. Женушка моя бывшая сначала постучала в дверь квартиры на первом этаже, а потом толкнула кулачком в дерматин. Дверь и открылась.

– Ромка, ты? – донесся мужской голос из кухни.

– Это я! – слабо откликнулась Наташа. – Николай Кириллович, у нас гости!

Из кухни, вытирая руки о фартук, выглянул Кириллыч…

Глава 20 Охота

– Что, Кириллыч, когнитивный диссонанс? – ухмыльнулся я.

Дед охнул и косолапо поковылял ко мне, загодя распахивая руки для объятий.

– Санька!

Побритый, Кириллыч выглядел куда моложе (никогда, кстати, не знал его имени – он не представлялся, а я не лез с вопросами).

В следующую секунду он стиснул меня своими лапами и даже всхлипнул.

– А я все искал, все искал, – причитал старик, – даже к Грабарю на прием напросился, но все, что выведал, – это что ты где-то в ТБ вкалываешь.

– Был такой эпизод в моей трудовой биографии, – ухмыльнулся я, замечая недоумение на лице Наташки. – Я и память себе вернул, представляешь?

– Да ты что?! Здорово!

– А ну давай, рассказывай! – велела мне Наташа.

– Ты его знаешь, что ли? – удивился Николай Кириллович.

– Я его жена, – ответила Тимофеева, и уточнила: – Бывшая.

– Ну, дела! Тогда мне тоже интересно! Рассказывай давай!

– Что, прямо в прихожей? – улыбнулся я.

– Ой, да что это я! – засуетился Кириллыч. – Проходите в комнату!

Мы поскидывали с себя поклажу, разулись и прошли в большую комнату, где наличествовали диван, раскладушка в углу, шкаф, допотопный телевизор, занимавший уголок здоровенного стола, и этажерка с книгами. Как я заметил – сплошь советские романы про разведчиков.

– Слушаем! – сказал Кириллыч, оседлав стул.

Только я воздуху набрал, чтобы начать повествование, как дверь заскрипела, грюкнула, и донесся молодой голос:

– Есть кто дома?

– А все! – заулыбался Николай Кириллович.

– Я только луку купил, – доложил невидимый Ромка, – а колбасу я еще утром принес, в холодильнике лежит…

Переобувшись в шлепанцы, вьюнош явил себя народу. Худой, высокий, нескладный, он походил на отрока-переростка.

– Здрасьте… – сказал он растерянно.

– Привет! – поздоровался я и обратился к Кириллычу:

– Начинать?

– Больше никто уже не придет! – заверил меня тот.

И я начал. Рассказал всю мою историю, поведал обо всей моей жизни. Надо сказать, повесть имела успех – все сидели как зачарованные. Так что я сам встал и сходил на кухню – воды попить. Язык казался сухим, как бумага.

– А вот я всегда чувствовал, что ты человек не простой, – торжественно объявил Николай Кириллович. – Как Гарри Поттер. Жил себе, жил, а потом – раз! – и оказываешься тем, кем был, а не казался.

Я насмешливо фыркнул.

– Кириллыч, посвящение – это не моя личная заслуга, у меня просто к этому генетическая предрасположенность была.

– Ерунду не пори, ладно? – сказал Кузьмич. – А тебе известно, что та установка в святилище цвергов не просто что-то там у тебя в мозгу растормаживает, но и обязательно интересуется мнением народа Манги? Да, мангиан давно уж нет, но цверги-то остались! И вот они-то за тебя дружно проголосовали, все сто процентов! Знаешь, почему?

– Из-за того гнездовья? – проворчал я.

– И из-за него тоже. Ты, вдобавок, никогда не ставил цверга ниже себя, а они это ценят.

– Ну, ладно, ладно, понял я свое величие и святость. Вы мне лучше скажите, что делать будем?

– В смысле? – удивился Кириллыч.

– Саня думает, что реальность прямо зависит от воспоминаний тех, кто проходит сюда через портал, – объяснила ему Наталья. – То, что сейчас творится за окном, взято из твоей памяти. Меня, хоть я и ненамного старше Ромки, в 82-м даже в проекте не было.

– Ах, вот оно что… – протянул Кириллыч. – Тогда, коль вы все сюда пришли, настанет черед уже ваших воспоминаний?

“ Есть такое мнение, – вздохнул я. – Коррекция реальности – процесс постепенный и не быстрый, но… Не знаю, что и сказать! Двоится все! С одной стороны, мне очень хочется восстановить СССР. Ты же этого хотел, Кириллыч?

Дед усердно закивал.