Первопроходцы

Восьмидесятилетний чукча Семен Третьяков также определенно заявил, что "действительно есть и видна земля с мыса Якана к северу на Ледовитом море". Кроме того, тойон Ятыргин и почетный чукча Леут удостоверили, что им "известно наверно о земле, видимой с мыса Якана, к северу лежащей…". Ятыргин вместе с тем заметил, что в январе — феврале жители Чукотки неоднократно видели множество диких оленей, переходивших с неведомого острова на "матерую землю". Чукча Инокхей рассказал, что "Землю, лежащую на Ледовитом море к северу в виде гор, весною и летом неоднократно сам видел".

Таким образом, все показания чукчей сводились к тому, что севернее мыса Якан существует земля. Это единодушие очень обрадовало перешагнувшего уже за порог седьмого десятилетия Гавриила Андреевича. Он предпринимал одну за другой попытки добиться снаряжения экспедиции для открытия земли, виденной чукчами. Ему не отказывали категорически, но и не давали средств. Сарычев спешил. Он отправил офицеров для описи берегов Охотского моря вблизи Амура, позаботился об описи Камчатки. Но добиться решения о посылке новой экспедиции для поисков "Северной матерой земли" ему все еще не удавалось. Он требовал, он настаивал. Но дни жизни великого труженика моря были сочтены. В Петербург пришла эпидемия холеры. В числе ее жертв оказался Гавриил Андреевич. Он скончался 30 июля 1831 года в возрасте 68 лет.

Спустя год после его кончины дело о поисках "Северной матерой земли" было закрыто. Морское министерство решило, что сведения, полученные от чукчей, "основаны большей частью на преданиях и догадках и достоверного в себе ничего не заключают". В той же записке утверждалось, что лейтенант Врангель, который по поручению Сарычева занимался исследованием Чукотки и поисками неведомой земли, в журнале путешествия якобы "говорит, что нельзя ни утверждать, ни опровергать существование оной". Эта мысль действительно высказана Врангелем, но она относится к Земле Андреева, которую он тоже искал и, естественно, не мог найти, так как ее не существует.

Что касается земли, которую многие чукчи видели к северу от мыса Якан, то она была открыта в 1867 году американским китоловом Лонгом и названа островом Врангеля в честь выдающегося полярного исследователя России. Иногда высказывается мнение, что этот остров следовало бы назвать именем Сарычева. Однако с ним трудно согласиться.

Сарычев на протяжении многих лет защищал гипотезу о существовании обширной полярной суши, а не отдельного острова, который по своим размерам никак не может влиять на приливы и отливы. Врангель, напротив, опроверг доводы Сарычева, противопоставив его гипотезе северного материка добытые ценой героических усилий сведения о незамерзающем открытом море к северу от Чукотки, Колымы, Медвежьих и Новосибирских островов. Это было поистине замечательное открытие, оказавшее большое влияние на развитие полярных исследований в ближайшем будущем. Тем, что Врангель имел право поместить на своей карте горы земли, виденной чукчами к северу от мыса Якан, он обязан не столько Сарычеву, сколько самому себе, верному помощнику Федору Матюшину, своим многочисленным сподвижникам и прежде всего местным жителям, которые поделились имевшимися у них сведениями с путешественниками.

Но Сарычев и не нуждается в чужих лаврах. Его труды и заслуги и без того велики. Прежде всего именно ему принадлежит заслуга создания комплекса трудов, раскрывающих различные стороны Северо-восточной географической и астрономической экспедиции 1785–1793 годов, этого своего рода естественноисторического полотна о природе и населении огромнейшей территории от Лены и Яны до Тихого океана, от Камчатки до северо-запада Америки, от Охотска до Берингова пролива. Он первым пересек и описал горные хребты, плато, крупные реки северо-востока России, исследовал Колыму от Верхнеколымска до впадения в море. Его яркие описания и зарисовки природы, жизни и быта чукчей, камчадалов, якутов, алеутов, североамериканских индейцев справедливо считаются классическими. Все последующие исследователи северо-востока России, северной части Тихого океана, Русской Америки неизменно обращались к его "Путешествию". Достаточно было одного этого труда, чтобы навсегда обессмертить имя исследователя. Но к нему надо добавить и книгу о путешествии Биллингса. Она не смогла бы появиться на свет без Сарычева. Биллингс в ней — просто главное действующее лицо в строгом историческом рассказе об одном из этапов деятельности Северо-восточной экспедиции.

Затем "Атлас северной части Тихого океана", в котором обобщены русские географические открытия и исследования, начиная с плавания Беринга — Чирикова и кончая серией замечательных русских кругосветных плаваний в первой четверти XIX века — это тоже огромный вклад Сарычева в науку.