Первородный грех

Я никогда прежде не был в состоянии ослушаться его прямой команды, но сейчас нахожу в себе силы сопротивляться. Какая-то часть меня не хочет изменяться, не хочет принимать мою демоническую форму. Я ищу эту часть, и мои ноги подкашиваются, когда я нахожу ее. Потому что обнаруживаю Фрэнни: частичку ее я ношу в своем сердце. Эта частичка принадлежит мне, и я не хочу отпускать ее.

Это то, кем я хочу быть. Кем я был рядом ней. Если я избавлюсь от этой оболочки, той, в которой был с ней, касался ее — что произойдет? Что делать, если воспоминания, связанные с ней, заперты в эту оболочку? Если я потеряю ее, я могу потерять все воспоминания навсегда. Они исчезнут, и я боюсь, что никогда не смогу их вернуть.

Эти воспоминания — все, что делает меня терпимее.

— Нет.

Всеобщий стон негодования последователей и Его глаза расширились в недоверии. В следующее мгновение тысячи молний пробегают по моему телу. Я кричу и оседаю вниз по шесту, когда они, наконец, останавливаются. Низкое шипение проносится по собравшейся толпе. Демоническая форма короля Люцифера разрывает его человеческую оболочку, и он предстает передо мной в своем адском великолепии. Он впивается в меня взглядом зеленых глаз, сверкающих на лице с резкими угловатыми чертами и сверхчерной кожей. Мое серное сердце стучит, когда Он показывает крылья и раскидывает их, окружая нас кожистым черным коконом, блокировавшим все звуки и свет. Когда эти крылья оборачиваются вокруг меня, зло скатывается с Него волнами, и я тону в мрачных идеях и развратных мыслях.

— Что ты сказал?

Глубоко во мне я снова нахожу Фрэнни — свое могущество.

— Нет. Я сказал нет.

На этот раз, мощь Его силы была невыносимой — сокрушительное адское пламя пронзает мое тело, разрушая все на своем пути. Последнее, что я слышу, прежде чем все исчезает во мраке, — это мой собственный крик.

Глава 22 Нечестивый ад

Фрэнни

Одеяло безнадежно запуталось вокруг меня, и сердце подобно молотку стучит у меня в груди, когда мой собственный крик пробуждает меня от беспокойного сна.

Только не в этот раз. Это было хорошее чувство. Мой крик — не крик агонии. Мой крик — крик удовольствия.

Люк.

Я чувствовала его темную энергию, когда была в Бостоне на прошлой неделе с Райли. Мне даже на мгновение показалось, что я видела его в Страрбаксе и почувствовала его коричный запах. Он был со мной каждый день с того момента, и я чувствую, что просто не могу отпустить его.

Он был и в моем сне тоже. Я чувствовала вспышку молнии в голове, я делала с Люком ужасные вещи, мучала его. Змеи. Когти. Огонь. Он кричал, и каждый его крик посылал еще одну вспышку мучительного удовольствия в мой мозг.

О, боже, мне нравилось это. Что, черт возьми, со мной не так?

Но, поскольку моя голова кружится, заставляя меня чувствовать себя больной, я понимаю, что это была не я. Кто-то пытал Люка у меня во сне. Кто-то темный, неясный, без четкого силуэта или лица. Его глазами я смотрю, как Люк кричит, чувствую их жажду крови и упиваюсь ею.

Я содрогаюсь и двигаюсь к мусорному ведру рядом с кроватью, боясь, что меня сейчас стошнит. Но этого не происходит, я стону и падаю обратно на подушку, поскольку дверь в комнату открывается.

Папа выглядывает из-за двери.

— Фрэнни, дорогая? Ты в порядке?

Когда он видит меня, я вся дрожу; пряди моих волос прилипли к потному лицу. Он подходит и становится на колени у кровати. Я стараюсь выровнять дыхание, но безрезультатно. Я бросаю взгляд за спину, ожидая найти Гейба в постели, но его здесь нет. Он нужен мне. Я смотрю на папу.

— Да, прости. Просто сон.

Мой голос дрожит, и он не купился на это. Папа смотрит на меня с беспокойством и кладет руку мне на плечо.

— Я знаю, это были трудные несколько недель…

— Со мной все хорошо, пап. — Я опираюсь на локоть. — Или, по крайней мере, будет хорошо.

— Хочешь, я останусь?

— Нет, я в порядке. Спасибо.

Я падаю обратно на подушку и пытаюсь улыбнуться. Он вздыхает и идет к двери.

— Позови меня, если я буду тебе нужен.

— Конечно, папа.

Когда дверь за ним закрылась, я даю волю сдерживаемым слезам. Я переворачиваюсь и прячу лицо в подушку, чтобы заглушить рыдания. На мою спину ложится рука, и я чувствую прохладную зимнюю свежесть. Я сажусь на кровати и смотрю на Гейба, сидящего на краю.

— Где ты был?

— Есть кое-что, над чем мне нужно поработать.

— Люк… Он снился мне.

— Я знаю.

Боль в сердце заставляет меня спросить. Я должна знать.

— Что это было? Что я видела?

Ночные тени не скрывают его озадаченность, но он не отвечает. Мое сердце стучит так сильно, что грудь начинает болеть, и я не могу вздохнуть.

— Гейб?

— Я работаю над этим, — огрызается он.

Он никогда не говорил со мной таким тоном. Что-то не так. Я чувствую могильный ужас каждой клеткой моего тела.

— Работаешь над чем? Где Люк?

Он колеблется.

— В аду.

Комната плывет. Я не могу дышать. Вспышки в моей голове были реальными. Я смотрю ему в глаза.

— Он… мертв?

— Технически, нет.

— О, боже! Просто скажи мне, что происходит!

Он тяжело вздыхает.

— Он демон, Фрэнни.

Эти слова подобно удару в живот выбивают из меня весь воздух.