Первородный грех (ЛП)

Мой взгляд не отрывался от потолка в течение часов? Дней? Я не знаю. Никто не стучал в мою дверь, никто не требовал деньги за проживание, а значит прошло не больше недели.

Я хочу умереть. Почему демоны бессмертны?

Я думаю, можно ли просто уйти в забвение... является ли это для демона эквивалентом самоубийства... когда резкий запах серы ударяет мне в нос. Из-за него мне приходится встать на ноги.

— И сколько времени ты лежал здесь, Люцифер? Я ждал за дверью несколько дней. — Глаза Ренориана пылают красным, он оперся о стену в углу комнаты, его руки в карманах джинсов, а лодыжки скрещены.

Я снова плюхаюсь на кровать, рассматривая потолок.

— Тогда, я думаю, ответом будет несколько дней. Как ты меня отыскал?

— Этот нелепый небесный щит скрывает только тебя, глупышка, но не твою силу. Используя ее, ты посылал сигнал, позволяющий обнаружить тебя. Я просто был ближе всего. — Он иронично улыбнулся. — Я узнал тебя. Твоя внешность не сильно отличается от твоего обычного человеческого образа.

Отлично. У меня практически нет силы, а когда я использую её, раскрываю свое местоположение.

Но печальная правда состоит в том, что я знал, что Рен был здесь. Я ловил мысли Ренориана точно так же, как в старые добрые времена. И надеялся, что он — плод моего воображения, но нет. Моя адская связь вернулась. Он пожимает плечами и отходит от стены, встает рядом с кроватью.

— Это больше не имеет значения, но как она сделала это?

Я испугался, что он будет использовать ее.

— Сделала что?

— Ты был человеком. Но сейчас это не так. Как она сделала это?

— Это не она.

Он хватает меня за футболку и скидывает с кровати, а затем прижимает к стене.

— Не ври мне.

— Я говорю правду, — вру я. Я потираю мой затылок. – Она не имеет к этому отношения. Это был ангел.

Его глаза вспыхнули красным.

— Он сказал мне, что это не его работа.

Несмотря на мой демонический жар, я сразу почувствовал холод. Мэтт в аду? Он теперь работает с ними... точнее, с нами? Если это так, Фрэнни в гораздо большей опасности, чем я думал. Я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно:

— И ты ему поверил?

— Ангелы не могут соврать.

И тогда я понял правду: Мэтт был в сговоре с Реном.

— Прежде, чем он пал, — говорю я скорее себе, чем ему.

Он крепче прижимает меня к стене, и на его губах расплывается улыбка.

— Просто признай: он не был твоим поклонником.

Знание того, как далеко Мэтт мог пойти, чтоб избавиться от меня, делает меня скорее печальным, чем сердитым. Я скатываюсь по стене. Он в течение мгновения смотрит на меня, а затем отпускает.

— Это не имеет значения. Теперь ничего не мешает тебе вернуться со мной. — Он качает головой. — Это плохо, Люцифер. Ты не просто все испортил. Это предательство.

— Я знаю. — Я делаю шаг вперед и поднимаю руки вверх, как бы сдаваясь.

— Ты не собираешься бороться?

Разочарование и сердитая гримаса появляются на его лице, что не должно меня удивлять. Он — создание гнева. Борьба — это то, чем он занимается.

— Что, черт возьми, с тобой происходит?

Лицо Фрэнни плывет у меня перед глазами. Все...

— Ничего.

— Ты собираешься возвращаться со мной?

Когда я смотрю на стену, лицо Фрэнни испаряется. Я не нужен ей. Даже если это все, что я хотел, эти мысли были подобно ножу, вонзающемуся в мое серное сердце. Может, я и не в состоянии совершить самоубийство, но я знаю другую хорошую штуку.

— Идем.

* * *

Ад не изменился, но изменился я. Я смеялся, когда говорил, что вы можете изгнать демона из ада, но вы не можете изгнать ад из демона. Я ошибался. И это вовсе не смешно.

Все, что я вижу, когда осматриваю место, которое было моим домом в течение семи тысячелетий, отталкивает меня, заставляет меня ненавидеть то, кем я являюсь, и мечтать снова стать тем, кем я был с Фрэнни. Но это был не я. Не настоящий я. И я не смогу вернуться назад.

Ренориан ведет меня прямо к Геенне Огненной. Я стою в моей человеческой оболочке спиной к обгоревшему деревянному столбу, мои руки связаны над головой. Куда бы я не посмотрел, я видел голодные глаза легионов ада, моих сородичей, изучающие меня. Я посмотрел вокруг на кучу лиц, море красных светящихся глаз, которые устремлены на меня в предвкушении шоу.

— Хорошее возвращение, — прошептал Имамбл.

Ренориан стоял на безопасном расстоянии.

— Это Диктат.

Мой желудок упал. Диктат. Всему Аду разрешено быть здесь. Имею в виду, я буду выставлен на всеобщее обозрение. Я буду примером для всех. Что означает, что быстрого вынесения приговора не будет. Его исполнение тоже откладывается.

Но почему? Кто в Аду выберет мой путь... могут ли они вообще делать это?

Я посмотрел через мутную золотисто-оранжевую поверхность Озера Огня на острове Пламени на громадную черную массу замка Пандемониума. Затем, как будто вызванный моим пристальным взглядом, Король Люцифер появился передо мной, также в его обычной человеческой форме: зеленые глаза пылают на угловатом лице; высокое, сильное тело облачено в длинную одежду красного цвета. Очень похож на Зевса.