Первородный сон

– Т-с-с-с, – пират прижал окровавленный палец к губам, – она поёт для меня. Её зовут Минта’эдвен-Эарини. Не отвлекай её!

– Своим пением она спасает тебя от полного погружения в безумие, человек. Ты счастливчик – не каждый удостаивается такого внимания. – Произнёс архонт на языке «эльтасмири», чтобы проверить возникшие догадки.

К его удивлению пират понял слова и заголосил:

– Она сотрёт мою память. Я никогда не вспомню, что побывал внутри. Но зато теперь я понимаю Море!

Внезапно он закашлялся и чихнул, отчего из его носа вылетел сгусток крови.

– Почему она не хочет убирать от меня свои травы? Зачем мне вдыхать эти отвратительные запахи? Прикажи ей. Она послушается Свет Надежды, озаривший Дом Весеннего Шторма во мраке Обновления Мира.

Вельсиолл опешил. Пират не мог знать перевода его имени, но, тем не менее, назвал его короткую «человеческую» версию.

Внезапно бамус метнулся к архонту, пал ниц и принялся целовать его ноги:

– Отпусти меня к земле! Отпусти! Я расскажу, почему мы здесь! Я назову тебе имя!

– Назови его сейчас же, и будешь отпущен к берегу.

Пират мгновенно успокоился, вынул из кармана сияющий крахмалом чистейший платок, вытер кровь с лица и сказал:

– Пленный не может верить свободному. Отпусти меня и всё узнаешь.

Архонт молча взял пленника за плечо и повёл на верхнюю палубу, где по левому борту ожидала лодка из пиратского селения, на которой посольство и вернулось на корабль.

– Нам заплатили за блокаду Рокушимы. Чтобы корабли метрополии не приходили сюда. Чтобы любые корабли проходили, а корабли императорского Дома – нет. Отпусти меня и я назову имя!

Пират с остервенением раздирал себе нос, пытаясь избавиться от запаха эльтасмирийских трав и вдохнуть такой приятный морской воздух. Выйдя на палубу, он поднял голову к ночному небу, полному звёзд, засмеялся и закричал:

– Нам заплатили за абордаж кораблей Дома Кхатаз. Никто не прошёл мимо нас. Мы утопили всех. Особо оплачивается смерть чиновников. Любые государственные деятели, писари, герольды, хронисты и им подобные, пытающиеся проникнуть на Рокушиму, должны быть безжалостно уничтожены. Мы утопили даже одного письмоводителя из министерского квартала Кхатаза. Отпусти меня и я назову имя. Я знаю, кто – заказчик! Отпусти меня!

После этих слов пират вновь захохотал, глядя на небо. Вельсиолл подтащил его к палубе и сбросил за борт. Бамус с глухим стуком шлёпнулся прямо на дно лодки, застонал, с трудом поднялся на ноги и схватил весло.

Он не сводил осоловевшего взгляда с Вельсиолла, и только когда немного отгрёб от Минта’эдвен-Эарини закричал:

– Его звали Табиючи! Табиючи! Отпусти меня! Пусть этот запах уйдёт! Отпусти меня!

Безумные крики пирата потонули в ворчливом ночном море, но продолжали биться в голове Вельсиолла.

«Похоже, старый лорд обыграл всех!» – Подумал архонт, не понимая мотивов Табиючи, но справедливо решив, что дальнейшие измышления следует оставить Совету архонтов.

Не сходя с палубы, он начал снимать с себя свои посеребрённые доспехи, сбрасывать оружие. Усталость последних дней навалилась на него всей своей тяжестью.

– Капитан Алуриэль! – Воскликнул Вельсиолл, прежде чем спуститься в свою каюту и уснуть глубоким сном. – Нам следует немедленно покинуть акваторию Рокушимы! На рассвете я начну Песню Ясного Пути. Мне понадобится полтора дня, чтобы обеспечить нам попутный ветер и спокойное море на всё время следования домой.

Не прошло и двух суток с момента отбытия, как архонт Вельсиолл, капитан Алуриэль, выздоровевший Танцор Вихря Айдагилль и впервые приглашённый Теольминт собрались на Совет корабля. Согласно древней эльтасмирийской традиции, первый Совет после выхода в море, всегда проводился на верхней палубе под открытым небом.

Вельсиолл стоял на самом краю кормы, глядя на горизонт. Свои доспехи он оставил в каюте, и сейчас на нём была только развевающаяся белая туника. Он раскинул руки в стороны, подняв ладони вверх. Его Песня Ясного Пути, не слышимая для команды, подходила к концу. Он не обращал внимания на стоящих у него за спиной эльтасмириев, явившихся на Совет.

Все молчали. Ведь Вельсиолл, используя древнюю мощь архонтов, создавал зону благоприятной погоды на много лиг вокруг Минта’эдвен-Эарини, которая будет двигаться вместе с кораблём до самого порта Лондо Ллар. Этот дар, доступный только эльтасмирийским архонтам и теургам, веками помогал народу эльтасмириев господствовать на любых морях, где бы они ни появлялись.

Послеобеденное солнце умиротворяюще действовало на Теольминта и он сел на палубу в позу лотоса, которая ему очень нравилась с тех пор, как он подглядел её у великого воина Хироюки. Она одновременно расслабляла тело, очищала разум и позволяла мгновенно вскочить в боевую стойку, если вдруг враг окажется рядом.

– Палуба пахнет кориандром…– вдруг сказал он, – уважаемый капитан, вы заставили Локтоиэль драить палубу?

Алуриэль грозно посмотрел на новичка в совете, но всё же ответил: