Перворожденная

Последний переход был сделан. Впереди низины и проходимые холмы, грозные альпийские скалы остались позади. Маги постарались, в меру способностей разравнивая путь для армии Хессанора. Теперь ее ничто не удерживало. Одна часть ратей мерно продвигалась в глубь территории италийцев, строила корабли по обеим сторонам полуострова, готовясь плыть к берегам Галлии и Далмации, другая, во главе с бритоголовым воином, шла дальше, выполняя указания Зафира.

Недостатка в рекрутах не имелось. Спускались с гор воинственные орки, желавшие новых территорий, их мирные собратья вынуждены были отступать и прятаться вместе с жителями захваченных земель. Собирались под знамена с вышитым знаком восьми стрел люди — добровольно, в стремлении оказаться на стороне сильного, или под воздействием колдовских чар. Приходили и маги, изгои в своих краях, жаждавшие лишь одного — могущества и власти. Полки росли и шагали все дальше, почти не встречая достойного сопротивления. А там, где встречали, расправлялись с непокорными с такой жестокостью, что окрестные города и деревни сдавались без боя, с поклоном вынося ключи от ворот наводящим ужас военачальникам.

К Хессанору приблизился маг, из тех нескольких избранных, приведенных из Хьерварда и отмеченных печатью Хаоса. Они не были так мощны, как Зафир или Хессанор, но умело использовали черную, запретную во всех мирах волшбу.

— Вся дружина собрана, мой господин, — проговорил чародей. — Что прикажешь?

— Двигаемся до первых поселений. Там остановимся.

— Как будет угодно.

Семь деревень, раскинувшихся среди лугов, были захвачены к вечеру. Тела немногих крестьян, отважившихся на сражение, сложили на поляне и подожгли. Бойцы занимали дома, ставили шатры, выставляли дозорных. Селяне, вышвырнутые из собственных жилищ, ютились в хлевах, деля их вместе с животными. Животных, впрочем, убавилось вполовину, их оприходовали на ужин солдаты. Кто-то из деревенских убежал в священные дубовые рощи, под защиту идолов, кто-то поспешил под кров маленькой церковки Единого Всевышнего, притулившейся на берегу узкого потока. Гоняться за ними не стали, только перекрыли наглухо выходы из долины, дабы весть о нашествии не разнеслась по краю раньше времени.

— Повелитель, мы поймали лазутчиков!

Перед Хессанором склонился один из сотников — италийцы в войсках упорно именовали их центурионами.

— Что за лазутчики? — нахмурился военачальник. — Откуда они здесь?

— Их было трое, скрывались у подножия горы, наблюдали за нами. Попытались уйти, но мои ребята их загнали. У главаря обнаружили вот это.

Сотник протянул господину кольцо с печаткой. На серебре размахнул свои крылья летящий сокол.

Взгляд Хессанора потемнел.

— Хединиты, — процедил он сквозь зубы. — Глупо с их стороны соглядатайствовать с опознавательным знаком на кольце. Они тут?

— Да, повелитель. В магической клети на окраине деревни. Двое, эльф и человек. Главарь был нами убит.

— Значит, эльф…

В голосе военачальника сотнику почудилась разбуженная стихия. Будто заворчал, заворочался дремавший в толще скал древний вулкан, и стоит какому-нибудь безумцу бросить камень в его жерло, как взметнется ввысь пепел, рассыплется по склонам огненный дождь, извергнется из недр жидкое пламя, пожирая все вокруг.

— Показывай где.

Хессанор встал и, откинув полог шатра, вышел в ночь.

Вдалеке все еще дымился погребальный костер, и тошнотворный, едкий запах от него стелился над землей. Клетка — пустой сенник, окруженный запирающими чарами, нашлась быстро. Походя растворив заклятие на двери, Хессанор шагнул внутрь.

Как и сказал сотник, пленников было двое: светловолосый мужчина, похожий на выходца из северных земель, и эльф в неприметном сером одеянии, изрядно потрепанном. Руки их стягивали прочные веревки.

— Убили нескольких наших, прежде чем их взяли. — Сотник, зашедший следом в сопровождении стражи, со злобой пнул светловолосого по ногам.

Военачальник подошел ближе, остановился напротив эльфа. Перворожденный поднял глаза и вдруг прошептал удивленно:

— Ты же…

Закончить Хессанор ему не дал. Могучим ударом кулака он свалил эльфа на дощатый пол. Северянин вскочил в обреченной попытке защитить товарища, его тут же сбили с ног и опрокинули на землю, прижав остриями копий. Перворожденный медленно сел, сплюнул выбитыми зубами и кровью, с презрением оглядел Хессанора и отвернулся.

— Сколько вас и кто прислал?

Эльф даже не разжал губ. Правитель, впрочем, не ждал ответа.

— Займитесь им, — кивнул он стражникам.

Те сноровисто подхватили пленника под локти и выволокли наружу. Второй остался в сеннике, вновь отрезанный от мира заклятием, окружившим импровизированную тюрьму.

Свет факелов осветил силуэт Перворожденного, его темные длинные волосы, уставшие глаза.

— Прямо здесь? — уточнил сотник.

— Да. Я хочу это видеть.

«Центурион» поклонился и тут же крикнул проходившим мимо солдатам:

— А ну тащите сюда четыре крепких кола, живо! И вкопайте их в землю. Веревки не забудьте.