Перворожденная

Бритоголовый воин заскрежетал зубами. Что же эти остолопы делают! Его отборный полк разметают, как молокососов-новобранцев!

— А ну, все назад! — раскатился его громогласный вопль, усиленный дарованной Хаосом магией.

Вздрогнули и нападающие, и осажденные. Солдаты, шедшие в атаку, остановились, замешательство охватило их ряды. Однако прошло всего несколько минут, и они слаженно отступили, уводя в сторону осадные механизмы и освобождая место для своего повелителя. Защитники цитадели швырнули вдогонку еще несколько бочек с пылающей смесью и парочку заклинаний, но в конце концов тоже притихли, силясь понять, что же такого задумал их враг.

Хессанор вышел вперед. Из бойниц вырвалось несколько стрел, но ни одна не долетела до бритоголового ратоборца. Чары, посланные кем-то из магов крепости, разбились о незримую преграду. Воин обвел строптивцев тяжким взглядом и поднял руки, выводя в воздухе колдовские руны, произнося слова, которые простому смертному невозможно запомнить. Осажденные заволновались, в опасного противника вновь полетели сияющие шары и наскоро сотканные «паутины».

Ни одна волшба не достигла цели. Хессанор завершил плести магическую вязь и с яростным ревом толкнул заклятие от себя.

Секунду или две ничего не происходило, будто застыло вокруг пространство и время и сама вечно меняющаяся реальность превратилась в плоскую, статичную картинку на полотне мироздания. А потом стены цитадели рухнули. Все. Разом. Густая пыль и щебенка взметнулась до небес и медленно осела на каменные руины. Послышались стоны, кашель, чей-то громкий, прерывистый плач огласил окрестности. Хессанор развернулся к своим войскам.

— На штурм, — коротко приказал он, и преданные ему рати двинулись прямо по обломкам казавшихся неприступными врат.

Воин возвратился на холм.

Сегодня он разрешит солдатам грабить захваченную крепость, убивать ее защитников и подвернувшихся под руку селян из окрестных деревушек, пировать в занятых домах. А завтра или чуть позже велит им уходить. Его мощи не хватит на всю Русь, он не может быть одновременно везде и со всеми полками. Армии придется отступить, сосредоточиться на уже подчинившихся землях, а к непокорным русичам вернуться позже. Не вернуться нельзя — где-то там, на неприветливых равнинах или в далеких горных грядах, а то и в болотистой хмари, прячется еще одна магическая тюрьма, и ее узник тоже нуждается в освобождении.

* * *

Проведя по ноготку замшевой подушечкой, Мара отстранила руку, посмотреть на результат, осталась недовольна и продолжила полировку. Губки ее были поджаты, брови сведены в единую нить.

Это невыносимо. Гадкий темный маг! Как он посмел? Снова, второй раз! А она повелась, дурочка, уверилась, что уж теперь-то он никуда не денется. Нельзя в тот день было уходить из его комнаты, никак нельзя. Проклятая эльфийка! Совсем заморочила мальчика. И чем взяла-то хоть? Надменная, бесчувственная, блажная на всю голову. Глаза холодные, щеки бледные!

Мара схватилась за маленький нож и с бешенством принялась ровнять себе ноготь на мизинце.

Предатель, предатель! Как он мог?! Единственный, с кем она не пользовалась своим даром, единственный, у кого никогда не забирала силы… просто наслаждалась. Единственный, ради кого отправилась в этот глупый поход. И так с ней поступить! Вырезать бы ему сердце вот этим ножичком, узнал бы, что такое боль!

Лезвие сорвалось, задев кожу. Суккуба рыкнула, облизала кровоточащий палец, уставилась в окно.

И ни разу ведь не посмотрел на нее после. «Привет, все в порядке, я занят» — вот из чего теперь состоят их разговоры. Хотя эльфийки уже полных два месяца нет в Лютеции, и казалось бы… Лилит побери его душу! Всю зиму просидела в этом тухлом городишке практически взаперти. Спрашивается, зачем? Могла бы заказы принимать, не стесняясь.

Мара придирчиво осмотрела свое личико в зеркале. О нет, родительница Иштар, неужто морщинка?!

Как же давно она не выходила на охоту. А все темный маг. Надеялась на что-то, ждала, обуздывала себя ради него. Хватит! Пора ей хорошенько позабавиться. Суккуба вскочила с кровати, подцепила свой плащ и направилась к выходу, легонько виляя бедрами.

Весеннее солнце заставляло жмуриться. Мара шла по вымощенной камнем улочке, поглядывая по сторонам. Лавочники, праздные студиозусы и случайные прохожие отвечали ей заинтересованными подмигиваниями и свистом, но девушка не задерживалась. Объект для развлечения нужно выбирать с умом: не хотелось бы нарваться на его пытливых и достаточно состоятельных для того, чтобы обратиться к магу, родственников.

Кварталы становились все скромнее, дорожки все эже. У порога трактира — небогатого, но вполне пристойного — суккуба остановилась, накинула на свои приметные вишневые волосы капюшон, шагнула внутрь. Десяток мужчин по углам и парочка женщин — то, что надо. Посидим, подождем, что нам вынесет мутная волна эля.