Первосортная гармония

— Вам лучше отвернуться сейчас, сэр, — говорит другой, но Рэй наблюдает, как они поднимают её на каталку. В ногах у неё заправленная простыня. Они её натягивают до тех пор, пока она не закрывает лицо. Теперь Мэри похожа на труп из кинофильма. Они выкатывают её в жару. На этот раз дверь им придерживает толстая женщина с Бьюглс. Толпа отошла на тротуар. Под непреклонным августовским солнцем людей собралось дюжины три.

Погрузив Мэри, санитары идут назад. Один держит планшет. Он спрашивает Рэя около двадцати пяти вопросов. Рэй отвечает на все, кроме того, что касается её возраста. Потом он вспоминает, что она на три года его моложе, и говорит, что ей тридцать пять.

— Мы её отвезём в госпиталь святого Стиви, — говорит санитар с планшетом. — Можете следовать за нами, если не знаете, где это.

— Я знаю, — говорит Рэй. — Вы что, хотите провести вскрытие? Разрезать её?

Девушка в синей блузке ахает. Мистер Гхош обнимает её, и она прижимается лицом к его белой рубашке. Рэй думает, трахается ли с ней мистер Гхош. Он надеется, что нет. Не потому, что у мистера Гхоша коричневая кожа, а потому, что он, вероятно, вдвое её старше.

— Ну, это не нам решать, — говорит санитар, — но, скорее всего, нет. Она умерла не в одиночку…

— Это точно, — вставляет женщина с Бьюглс.

— …и это явно инфаркт. Наверное, вы сможете её отправить в похоронный дом почти сразу.

Похоронный дом? Час назад они были в машине и спорили.

— У меня нет похоронного дома, — говорит Рэй. — Ни похоронного дома, ни участка на кладбище, ничего. Какого чёрта? Ей тридцать пять.

Санитары переглядываются.

— Мистер Бёркетт, в госпитале Вам помогут со всем этим. Не переживайте.

* * *

«Скорая помощь» трогается, огни всё ещё мигают, но сирена отключена. Толпа на тротуаре начинает расходиться. Продавщица, старик, толстая женщина, и мистер Гхош смотрят на Рэя, будто он некто особенный. Знаменитость.

— Она хотела фиолетовый мячик для нашей племянницы, — говорит он. — У неё день рождения. Ей исполняется восемь. Её Талия зовут. Талли, сокращённо. Она была названа в честь актрисы.

Мистер Гхош достаёт фиолетовый мяч из проволочного стеллажа, и обеими руками протягивает его Рэю.

— Бесплатно, — говорит он.

— Спасибо, сэр, — говорит Рэй, пытаясь звучать столь же мрачно, и женщина с Бьюглс начинает рыдать.

— Мария, Матерь Божья, — говорит она. Нравится ей эта фраза.

Они немного стоят на месте, разговаривая. Мистер Гхош достаёт из холодильника газировку. Тоже бесплатно. Они пьют газировку, и Рэй рассказывает им немного о Мэри. Он им рассказывает, как Мэри сшила из лоскутков одеяло, которому присвоили третье место на ярмарке округа Кэсл. Это было в 2002-м, или, может быть, в 2003-м году.

— Так печально, — говорит женщина с Бьюглс. Она их распаковала и поделилась со всеми. Они едят и пьют.

— Моя жена ушла во сне, — говорит старик с редеющими волосами. — Она просто прилегла на диван, и больше не проснулась. Мы были женаты тридцать семь лет. Я всегда думал, что уйду первым, но Господь Бог хотел по-другому. Я всё ещё вижу её, лежащую на диване.

Наконец, у Рэя больше нечего им сказать, а у них больше нечего сказать Рэю. Снова заходят покупатели. Мистер Гхош некоторых обслуживает, а остальных обслуживает девушка в синей блузке. Толстая женщина говорит, что ей пора уже идти. Прежде чем уходить, она целует Рэя в щёку.

— Теперь Вам пора заняться Вашими делами, мистер Бёркетт, — говорит она ему. Её тон одновременно нотационный и кокетливый.

Он смотрит на часы над прилавком. На часах реклама пива. Прошло почти два часа с тех пор, как Мэри пролезала боком между машиной и бетонной стеной «Квик-Пика». И он впервые вспоминает о Бизе.

* * *

Когда он открывает дверь, на него вырывается горячий воздух, и когда он кладёт руку на руль, чтобы нагнуться вовнутрь, он с воплем оттягивает её назад. Внутри градусов сто тридцать.[12] Биз на спине, мёртвый. У него мутные глаза. Из пасти сбоку торчит язык. Рэй видит оскал его зубов. Кусочки кокоса застряли у него в усах. Это не должно быть смешным, но это смешно. Не настолько, чтобы рассмеется, но смешно.

— Биз, старина, — говорит он. — Извини. Я забыл, что ты тут.

Огромная печаль и изумление овладевают им, глядя на запеченного Джек-

Рассела. Просто позорно, что столь грустная картина может быть смешной.

— Ну, ты с ней теперь, правда? — говорит он, и это настолько печально, что он начинает плакать. Это сильный взрыв. Пока он плачет, он начинает понимать, что теперь он может курить сколько угодно и где угодно. Он даже может курить прямо за её обеденным столом.

— Теперь ты с ней, Биз, — говорит он снова сквозь слёзы. Его голос хриплый и глухой. Хорошо, что получается звучать так, как следует в такой ситуации. — Бедная Мэри, бедный Биз. Чёрт побери!

Всё ещё в слезах и с фиолетовым мячом под мышкой, он заходит обратно в «Квик-Пик». Он говорит мистеру Гхошу, что забыл взять сигареты. Он думает, вдруг мистер Гхош даст ему бесплатно и пачку «Первосортной гармонии», но щедрость мистера Гхоша не столь велика. Рэй курит в течение всей дороги к госпиталю, с закрытыми окнами и включённым кондиционером.