Первозданная магия (ЛП)

— Подожди! — практически прокричала Урсула. Старуха медленно повернулась к ней лицом. Урсула резко втянула воздух. — Откуда я родом? Что случилось с моими родителями?

Чёрные волосы Агнес рассыпались по плечам.

— Я могу ответить только на один. Гора Асидейл — это место, где ты сделала свой первый вдох.

От этих слов у Урсулы чуть не перехватило дыхание. Гора Асидейл? Старуха начала растворяться в тумане, снова переходя вброд Темзу.

Сердце Урсулы бешено заколотилось, и словно дамбу прорвало. Внезапно ей захотелось знать всё. Ей нужны ответы, прямо сейчас. Она побежала за Агнес, и ледяная вода промочила её обувь.

— Пожалуйста. Расскажи мне о моих родителях. Они всё ещё на горе Асидейл?

Вокруг старухи поднялась пена, и она в последний раз повернулась к Урсуле.

— Это принадлежало твоей матери, — она протянула Урсуле пурпурную с золотом тряпку.

Урсула сжала тряпку дрожащими руками, едва замечая, что Агнес снова уходит под воду.

Ледяная вода хлестала по её ногам, когда она уставилась на ткань, проводя пальцами по материи, и её колени подкашивались. В лунном свете она едва могла разглядеть бархат, расшитый золотой нитью. Влага тёмными ручейками стекала между её пальцами, и она напряглась, когда поняла, что это кровь. Кровь её матери.

Мир Урсулы перевернулся, и она уставилась на кровь на кончиках своих пальцев. Означало ли это, что её мама умерла? Женщина, которую она видела в призрачных вспышках в своём сознании, женщина с рыжими волосами, которая владела мечом, как богиня? Холодная печаль окутала её разум, словно тёмный туман, и всё же ни одна слезинка не скатилась с глаз Урсулы. Это была ледяная, пустая скорбь по женщине, которую она не могла вспомнить, которую, должно быть, любила, но не знала.

Она уставилась на жалкую тряпку — последнее, что осталось от её мамы. Это могло быть её единственной связью с родителями. Пустота терзала её грудь, и она опустилась на колени, окунула тряпку в ледяную речную воду и осторожно смыла с неё кровь.

Когда Урсула поднялась и снова посмотрела на берег, она обнаружила, что её ждёт только каменистый берег реки. Мордред и его сыновья исчезли, забрав с собой её вещи.

Глава 7

Дрожа, Урсула поднялась по ступенькам. Она пересекла пустующую набережную, сжимая в пальцах обрывок ткани. Пока она возвращалась на тёмную парковку, тяжёлая печаль давила ей на грудь, как тонна камней. Стоянка совершенно пустовала, и единственным звуком был шелест листьев на ветру.

В мусорном ведре в углу стоянки Урсула выудила пластиковый пакет и засунула туда мокрую блузку. Вода хлюпала у неё между пальцами ног при ходьбе, и она начала всерьёз сожалеть о своём решении вбежать в реку. Она свернула налево в конце тёмной парковки как раз в тот момент, когда над горизонтом прогрохотал гром, и несколько крупных капель дождя упало ей на кожу.

Урсула свернула в парк справа, не совсем уверенная, куда направляется. У неё не было ни бумажника, ни телефона — и, что хуже всего, у неё не имелось оружия. Она оставила свой меч в квартире Кестера, а ручка для сбора душ и кинжал кайкен лежали у неё в рюкзаке. Прямо сейчас у неё не осталось ничего, кроме унылой старой тряпки.

Туман клубился в тёмном парке. Обычно тут можно было бы застать студентов университета за бутылкой мерло, но в этот час, когда шёл дождь, даже пьяницу, писающего в кустах, едва ли встретишь.

Дрожа под дождём, Урсула свернула на дорогу, вдоль которой тянулись кирпичные здания. Так что же она узнала? Возможно, Кестер был в Авалоне, и она понятия не имела, как туда добраться. Она узнала, что пыталась убить своего отца, мужчину, которого совсем не помнила, и что её мать умерла, оставив после себя лишь клочок окровавленной ткани. Дыхание застряло в горле Урсулы.

«Мертва». Это слово прокручивалось у неё в голове, как проклятие.

Урсула иногда задавалась вопросом, как бы сейчас выглядела её мать. Рыжие волосы, возможно, с проседью на висках — более пожилая версия её самой. Даже если у неё никогда не было чёткой картины воссоединения с матерью, в глубине души такая возможность расцветала, как полевой цветок. Существовала сама возможность воссоединения.

Смерть определённо всё изменила, и уверенность в этом давила на грудь, как тонна камней. Урсула никогда не чувствовала себя такой одинокой. Хуже того, знание того, что её мать умерла, и что она пыталась убить своего отца, только подтвердило её гложущие подозрения, что она избавилась от своих воспоминаний, потому что не могла посмотреть правде в глаза. Что, чёрт возьми, произошло на горе Асидейл — где бы она ни находилась? Было ли это как-то связано с драконами, охотившимися на неё?

Мрачные мысли роились в её голове, и Урсула едва понимала, куда идёт. Она вытерла слезу, скатившуюся по щеке. Ей нужно найти, где остановиться на ночь, и она не была уверена, что сможет в такое время заселиться в отель. Если бы ей удалось добраться до телефона… Она поднялась по тёмным ступеням на пешеходный мост, направляясь к северу от реки.