Первые добровольцы. Карабах в эпоху водворения

Раздраженный упорной защитой Шуши, Аббас-Мирза приказал узнать, кто самые влиятельные люди среди карабахских армян. Ему назвали архиепископа Саркиса Джалальянца, последнего патриарха Агванского, затем настоятеля Татевского монастыря архиепископа Мартироса и двух меликов: челябертского – Вани Атабекова и управлявшего Игирмидортским магалом – Осипа Беглярова. Из числа этих лиц архиепископ Мартирос уже был схвачен персиянами, отправлен в Тавриз и там содержался под стражей. За остальными был послан отряд персидской кавалерии. Их разыскали и, так как сопротивляться было бесполезно, все трое, конвоируемые персидскими всадниками, отправились в неприятельский стан, не рассчитывая вернуться оттуда живыми. Дорогою мелик Вани долго обдумывал свое положение. Пример архиепископа, увезенного в Тавриз и осужденного на смерть, убеждал его, что в данном случае надо принять несколько иную систему, и он решил заранее, как будет держать себя и что будет говорить перед Аббас-Мирзой.

По прибытии в персидский лагерь Вани немедленно был представлен наследному принцу. Все знали, что участь мелика была решена заранее и что он заплатит своей головой за старые грехи. Аббас-Мирза действительно встретил его вопросом: «Помнишь ли, мелик, что ты три раза вырвал из моих рук добычу? Ты спас Карягина, Котляревского и Ильяшенку».

Обвинение это Вани предвидел и, спокойно взглянув в глаза разгневанного принца, ответил словами персидской пословицы: «Не бывает слуги без проступка, не бывает аги без милости». Ответ понравился: «Хорошо, – сказал принц. – Чем же тебя наградили русские?» Вани указал на свои эполеты и на две медали. «Только это?», – засмеялся принц. Он приказал сорвать с него медали и повесить их на шею своей гончей собаки. «Наш шах, – прибавил он внушительно, – сделал бы тебя ханом и дал бы в управление целую область». «Да здравствует наследник престола! – воскликнул Вани. – Мой отец служил карабахскому хану. Русские завоевали Карабах, и я стал служить русским. Если Карабах сделается твоею областью, я буду служить тебе: слуга повинуется своему господину». «Карабах мой! – сказал принц. – Мои войска попирают его землю, а несчастные русские не смеют и носа показать из своей крепости».

Вани тотчас воспользовался таким оборотом.

«Если Карабах твой, – отвечал он, почтительно склоняя голову, – зачем же персияне режут твоих подданных? Так поступают в стране чужой и враждебной. Никогда царь не истребляет своих подвластных, а, напротив, стремится преумножить число их. Чем более подданных, тем могущественнее и славнее царство».

Аббас-Мирза ничего не ответил. Он отпустил Вани, но приказал приставить к нему шпионов, которые должны были следить за каждым его шагом. Вани заметил это и не замедлил воспользоваться таким обстоятельством. Выйдя из ставки наследного принца, он прямо направился к заключенным армянам, находившимся в персидском стане, и сказал им: «Не бойтесь! Наследный принц сказал, что Карабах его и что вам скоро даруют свободу. Теперь никто не осмелится прикоснуться к вам». Слова эти тотчас переданы были Аббас-Мирзе, но вместо гнева, которого все ожидали, принц потребовал к себе Вани, надел на него почетный халат и сам опоясал его драгоценной саблей, видимо, желая привлечь к себе умного и влиятельного армянина не страхом, а лаской.

Тогда же последовал приказ, чтобы никто не осмеливался трогать армян, и резня, действительно, прекратилась, так как принц объявил, что с этих пор будет расплачиваться за головы армян не червонцами, как прежде, а головами тех, кто их принесет.

К этому же времени относится попытка Аббас-Мирзы склонить на свою сторону армян, защищавших Шушу, и таким образом поставить ослабленный гарнизон в невозможность дальнейшей обороны. С этой целью он приказал подвести под крепостные стены несколько сот армянских семей вместе с архиепископом Саркисом, и персияне под угрозой перебить этих несчастных заставили архиерея уговаривать армян сдать крепость, хотя бы ради спасения стольких человеческих жизней. Но армяне кричали со стен, что они не изменят русским, и сами увещевали своих братьев покориться печальной судьбе, которая их ожидает, ибо пусть лучше погибнут несколько сот человек, чем весь народ подпадет под тяжелый гнет кизилбашей.

Замечательно, что ни Вани, ни Мелик-Бегляров не участвовали в этих переговорах, и Аббас-Мирза их к этому не принуждал. Попытка, таким образом, не имела успеха. Чем бы окончилась эта неудача для наших пленников, трудно сказать, но через несколько дней весь персидский стан был объят необычайным смятением. Пришло известие, что персидские войска разбиты под Шамхором и что Мадатов взял Елизаветполь.