Первые годы царствования Петра Великого

Под Азовом дела на этот раз шли гораздо лучше, хотя до прибытия цесарских инженеров мы умели только повреждать строения в городе нашими бомбами и ничего не могли сделать укреплениям. Бывали и в самых битвах не совсем удачные попытки, как, например, 24 июня, когда русские, отразив татар, бросились их преследовать, по словам самого Петра, «прадедовским обычаем, не приняв себе оборонителя воинского строю», и оттого потерпели значительный урон. Но все же теперь было уж далеко не то, что в первой осаде. Только искусство вести осадные работы нам не давалось, несмотря даже на присутствие приезжих бранденбургцев, которые оказались артиллеристами и были искусны только в метании бомб. Не зная, что делать, спросили самих солдат и стрельцов, как им кажется лучше овладеть Азовом. Они сказали, что нужно сделать высокий земляной вал, привалить его к валу неприятельскому и, засыпав ров, сбить турок с крепостных стен. «Как ни странно было это предложение, напоминавшее осаду Херсона великим князем Владимиром в X столетии, – замечает г. Устрялов (том II, стр. 285), – однако же царский совет принял эту мысль, а Гордон даже с жаром ухватился за нее… Принялись строить вал, и более двух недель постоянно по ночам работали над ним по 15 000 человек… Само собою разумеется, что работы эти не обходились без значительных потерь для нас, а пользы пока приносили мало. Наконец приехали 11 июля цесарские инженеры, подивились громадности работ наших, но не ожидали от них особенного успеха, а более надеялись на подкопы и батареи. Они дали советы, как вести мины, как ставить батареи, и вскоре меткие выстрелы их разрушили палисады, которые тщетно старался разбить Гордон. На ночь 12 июля русские солдаты могли уже занять оставленный турками угловой бастион; через неделю турки не могли более выдерживать нашей пальбы и заговорили о сдаче. На другой день решена была капитуляция. Турецкое войско выпущено с оружием. Петр занял Азов, предположил построить новые укрепления для него, потом отправился отыскивать в Азовском море место, удобное для гавани будущего флота русского. Место это нашлось близ Таганрога. Вскоре потом войска пошли назад и через два месяца, 30 сентября, вступили в Москву с торжественнейшим триумфом. Через месяц потом (в начале ноября) решено было Петром устройство кумпанств для изготовления кораблей к апрелю 1698 года. В том же месяце «многое число людей благородных послал Петр в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления корабельного» (Устрялов, том II, стр. 310»). В начале же следующего месяца назначено было и великое посольство в Европу, при котором отправился и сам Петр с волонтерами, имевшими целью – изучение морского дела. Так действовал Петр, когда одушевляла его определенная, ясно сознанная идея. Ничто не могло остановить его, ничто не могло отвлечь от задуманного плана. Он не любил долго думать, раздумывать и откладывать, не любил взвешивать трудности и препятствия; он если уж решался, то шел до конца, несмотря ни на что… «Не стерпел долго думать, скоро за дело принялся», – можно повторить о всех его предприятиях.

И вот в этом-то твердом и неотступном преследовании своих целей выражается преимущественно величие Петра. Преобразовательные замыслы рождались постепенно один за другим, сами собою, именно потому, что Петр неуклонно стремился к непременному исполнению каждого задуманного им предприятия. Он непременно хотел преодолеть, устранить или уничтожить все, что могло мешать ему на его дороге, и воспользоваться всем, что могло способствовать осуществлению его идей. Таким образом, преобразования и нововведения были неизбежны по самому характеру деятельности Петра. Он приходил к ним и тогда, когда не имел далеких замыслов. Так и в путешествии за границу напрасно стали бы мы искать великих и дальновидных замыслов политических. Целью путешествия было ни больше, ни меньше как изучение корабельного дела. Г-н Устрялов так говорит об этом: