Первые годы царствования Петра Великого

Первые три тома «Истории царствования Петра Великого» (т. IV вышел в 1859 году, т. VI – в 1864, т. V не появился) вызвали ряд критических откликов, однако историческая концепция Устрялова сколько-нибудь широкого освещения в либеральной и в официозной реакционной прессе не получила. Так, в рецензиях А. Зернина («Библиотека для чтения», 1858, т. 152), П. Вейнберга («Сын отечества», 1858, №№ 21–26) подвергается разбору лишь фактическая сторона труда историка, отмечаются его частные ошибки фактического или библиографического характера. Одна из рецензий (без подписи) так и называлась: «Несколько библиографических заметок по поводу сочинений г. академика Устрялова “История царствования Петра Великого”» («Отечественные записки», 1858, № 6, стр. 530–552). На существенные пробелы фактического характера указал и известный историк С. М. Соловьев (статья в «Атенее», 1858, №№ 27 и 28). Хотя Соловьев остановился на одном из общих вопросов – на недооценке Устряловым поступательного развития России в допетровский период, однако, находясь на позициях государственного направления русской исторической мысли, он не смог вскрыть коренных недостатков «Истории…» Устрялова.

В статье Добролюбова дано принципиально иное, многостороннее и глубокое истолкование исторических проблем, затронутых в труде Устрялова. Добролюбов противопоставлял официальной исторической науке (М. П. Погодин, Н. Г. Устрялов и др.), либерально-буржуазным (Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин и др.) и славянофильским (К. С. Аксаков, А С. Хомяков и др.) воззрениям революционно-демократические взгляды на историю. В своем понимании исторического процесса Добролюбов опирался прежде всего на достижения русской революционной исторической мысли, особенно на суждения Белинского, Герцена, Чернышевского. Добролюбову было хорошо знакомо также и то лучшее, что было достигнуто буржуазной западноевропейской наукой в области истории. К работам таких историков, как Огюстьен Тьерри, Франсуа Гизо, Фридрих Шлоссер и др., критик не раз обращался на страницах своих статей и рецензий. Так, в статье «Русская цивилизация, сочиненная г. Жеребцовым» он цитирует «Историю цивилизации во Франции» Гизо для доказательства несостоятельности славянофильских рассуждений Жеребцова. В то же время Добролюбову была ясна либерально-буржуазная ограниченность западноевропейской исторической науки. В статье «О степени участия народности в развитии русской литературы» (см. т. 2 наст. изд.) Добролюбов обращал внимание на то, что в Европе по сути не было «историков народа, которые бы смотрели на события с точки зрения народных выгод, рассматривали, что выиграл или проиграл народ в известную эпоху, где было добро и худо для массы, для людей вообще, а не для нескольких титулованных личностей, завоевателей, полководцев и т. и.». В своих выступлениях на исторические темы Добролюбов развивает революционно-демократические, «с точки зрения народных интересов», взгляды на русскую историю. Особенно важными являются суждения Добролюбова об определяющей роли народных масс, о необходимости глубокого изучения их положения, их интересов. Развитием данных положений является и его взгляд на роль личности в истории. Уже в статье «О степени участия народности в русской литературе», касаясь преобразований Петра I, критик писал, что «и здесь от естественного хода дел зависело более, чем от личной воли преобразователя». Вместе с тем роль выдающегося деятеля, указывает Добролюбов, весьма значительна, и она тем плодотворнее, чем смелее и решительнее берется деятель за осуществление назревших исторических задач.

Суждения Добролюбова о Петре I и его реформах также полемически направлены против точек зрения, развивавшихся в официальной, славянофильской и либерально-буржуазной исторической науке. Добролюбов доказывал, что петровские преобразования были подготовлены всем ходом предшествующего развития России, что сами эти преобразования были исторической необходимостью, продиктованы интересами народа и государства и поэтому исторически прогрессивны. В этой своей части высказывания Добролюбова особенно резко заострены против реакционных славянофильских теорий. Следует отметить, что Чернышевский и Добролюбов в своих суждениях о Петре I и его времени развивали во многом взгляды, высказанные Белинским («Россия до Петра Великого», «Петербург и Москва», «Взгляд на русскую литературу 1846 года» и др.) и Герценом («О развитии революционных идей в России», «Княгиня Е. Р. Дашкова» и др.). Вместе с тем они преодолели те преувеличенные оценки деятельности Петра I, которые содержались в статьях Белинского начала 40-х годов, Герцена и Огарева 40–50-х годов. Однако ни Чернышевскому, ни Добролюбову, вследствие ограниченности их материализма, также не удалось до конца вскрыть социальную обусловленность деятельности Петра I. (Подробнее о взглядах революционных демократов на историю и на деятельность Петра I см. в «Очерках истории исторической науки в СССР», т. I, изд. АН СССР, М., 1955, стр. 266–314; т. II, М., 1960, стр. 7–65.)