Первые и Вторые. Второй сезон. Корнеслов

Тихомир уже давно понял, что эта простая русская баба все делает искренне, а значит, имеет высокую духовную чистоту с полным отсутствием каких бы там ни было низменных мыслей и чувств, до чего ему самому еще надо расти, и приобнял ее.

Она прильнула к нему.

* * *

Тимофей поднялся и, подойдя к ней, погладил по голове.

Марфа немного успокоилась и, промокнув кончиком наголовного платка крупные слезы, вопросительно посмотрела на Тимофея.

Тот очень ровным, успокаивающим голосом произнес:

– А вот грешниками люди могут быть! Ересь – это не грех, и грех – это не ересь!

Марфа широко раскрыла заплаканные глаза.

Тимофей добавил:

– Грех – это нарушение законов церкви. Грех – это когда ты знаешь, что делаешь против закона, но делаешь.

Тихомир сосредоточился и спросил:

– А кто же тогда контролирует самих Пастырей?

Тимофей спокойно ответил:

– Сам Бог!

Тихомир на это улыбнулся, а Тимофей продолжил:

– Есть и церковные правила по поводу ереси и греха. Скажем, есть правила, установленные Константинопольским собором. Четырнадцатое правило – как надо относиться к грехам Епископа, – то есть не ваше дело, как Епископ грешит, с ним Бог разберется. А пятнадцатое правило – как относиться к ереси Епископа, – то есть, как только услышал кто-то открытую проповедь ереси от Епископа, любой прихожанин тут же должен относиться к этому Епископу как к собаке, а не как к Епископу, безо всяких Соборов. Вот такая разница между грехом и ересью.

Марфа спешно перекрестилась троеперстием.

Тихомир не унимался:

– Так самое главное в вере – это догматы?

Эпизод 6. Догматы

18 июня 1862 года, Великий Новгород

Тимофей согласно кивнул.

Тихомир хитро прищурился:

– Меня старообрядцы учили, что после реформы Никона богослужение стали вести по новым греческим канонам. И тогда произошел раскол Русской православной церкви. Тогда была подмена догматов, и основного из них – перстосложения.

Тимофей оградил себя двуперстным крестным знамением:

– Да, что касается перстосложения, то в этом огромный догматический смысл, потому что на кресте был Христос, и, вспоминая Христа, истинно креститься двумя перстами.

Марфа ойкнула.

– Средний палец означает его человеческое начало, а указательный – его Божество! А вот эти три пальца – большой, безымянный и мизинец – это символ Пресвятой Троицы, – показывал Тимофей, объясняя.

Тихомир повторил:

– Два перста – это символ двух Ипостасей Спасителя – истинный Бог и истинный человек, в то время как три перста – символ Святой Троицы.

Тимофей был очень серьезен:

– И истинно вспоминать именно Богочеловека на кресте, потому что если креститься тремя перстами, как делают никониане, то надо утверждать, что на кресте было Божество – Пресвятая Троица!

Тогда получается, что никониане подчинили себя новой греческой церкви, а те еще раньше – католической с догматом о Пресвятой Троице!

Тихомир спросил:

– А что это за догмат о Троице?

Тимофей еще более серьезным голосом объяснил:

– «Филиокве», от латинского filioque, что переводится как «и от Сына». Догмат о Троице – об исхождении Святого Духа не только от Бога-Отца, но «от Отца и Сына»!

Тихомир осторожно промолвил:

– У старообрядцев Бог является единственным источником Святого Духа, а католики и, вслед за ними, никониане – новые православные христиане – полагают, что Святой Дух еще исходит и от Иисуса.

Тимофей кивнул и перекрестился двуперстием.

Тихомир напряженно спросил:

– Так в чем же выражается существенная разница?

Тимофей еще раз перекрестился:

– Если бы мы крестились тремя перстами, то мы бы утверждали, что на кресте было распято Божество – Пресвятая Троица, а Божество не может страдать!

* * *

Марфа внимательно слушала. Она хотела было перекреститься, но отдернула руку и, немного пригнувшись, прижала ее к животу, уперев глаза с вновь накатившими слезами в землю.

* * *

Тихомир задумался и спросил у Тимофея:

– Еще старообрядцы учили меня, что правильно говорить Исус, а не Иисус.

Тимофей помолчал, раздумывая, и ответил:

– Порой всего одна буква в слове, спор о том, ставить ее в нем или нет, могут послужить причиной очень глубокого раздора. Конечно, само слово должно быть для этого очень важным, иметь исключительное значение. До никоновской реформы наши предки первую часть имени Христа произносили как Исус, а писали как Iсус. Имя Христоса как Помазанника пишется по-древнегречески как ? ??????, или Iisus. Это имя иудейского происхождения и значит Спаситель. В русском языке два первых звука «и» имени и, соответственно, две первых буквы слились в одну. Так греки и русские стали писать и произносить имя Христа по-разному. Никон решил изменить некоторые сложившиеся к тому времени богослужебные обряды, а также исправить некоторые богослужебные тексты, чтобы привести их в соответствие с греческими. В том числе в имя Ісус добавили еще одну букву, и оно стало писаться Іисус.