Первые ласточки

Гриш и Елення присмотрели Силовну в помощники себе, готовясь к Илькиному поступлению в школу. Ильку надо раздеть в школе — снять с него малицу, куда-то верно положить, чтоб потом не искать. Обледенелые костыли прибрать зимой, да мало ли чего не понадобится при положении Ильки.

Якова Владимировича, своего первого учителя, видел случайно Илька летом — Илька удил с лодки, а тот проезжал на калданке мимо.

— Здравствуйте, Яков Владимирович! — Петрук удил с соседней лодки щуругаев — мелких щучек.

— Привет, — коротко ответил тот, работая двумя веслами.

А Илька ничего не сказал, но подумал: «Вот ты какой, Яков Владимирович! Темно-русый, волосы курчавые. По лицу — чистый зырянин…»

Осень стояла ясная, золотая, в звонких морозных утренниках. Река — как зеркало, манит к себе ребятишек, не отдерешь их от берега. Но вот настал наконец день поступления Ильки в школу. Первый раз учиться Илька пришел в сопровождении Еленни и шестилетнего Федюньки. Елення нарочно не поехала за сеном с мужем и Феврой — надо устроить Ильку. Ведь первый раз в школу!

Елення раздела сына, еще раз обговорила с Силовной — что и как помочь ему в раздевалке. Какой-то девичий, молодой румянец полыхал на ее щеках, и казалась она такой молодой, какой Иля никогда ее не знал — ведь сейчас она была им, Илькой, а может быть, еще трепетней и застенчивей, чем он. Здесь были и другие взрослые, которые привели ребятишек учиться. Но они казались спокойнее, чем Елення, не звенел в них страх. Все уставились на Ильку, робко переступающего на костылях. Наконец они выбрали свободное место за партой спереди и расположились как сумели.

— Ты, Иля, не обращай на них внимания, — жарко шепнула Елення. — Поглазеют и перестанут.

Звонко рассыпался медный колокольчик.

Шел от двери, уверенно поскрипывая ботинками, пожилой, в очках, стройный мужчина. Он был с бородкой и нос горбатый. За ним следовал знакомый Яков Владимирович с портфелем. Остановились возле учительского стола и стула напротив школьной доски.

— Встать! — сказали оба.

Все стали смотреть друг на дружку, не разумея, зачем. И Илька с Федюнькой тоже, а Елення и другие взрослые, уже приводившие на запись ребятишек, поднялись.

— Вуся! — добавил Яков Владимирович по-зырянски, кладя на стол портфель, и продолжил по-своему: — Учителей приветствуют стоя. Так принято…

— Вуся!.. — последовал недружный ответ, и встала только половина — некоторые из-за тесноты не могли шевельнуться, а Илька не успел достать костыли, которые были у него сзади.

— Помните, когда в класс входит учитель, все встают. Все!.. Садитесь!.. — Голос у очкастого был каким-то отрывистым, но четким и властным. — Зовут меня Сергей Сергеевич Сергеев, ваш заведующий школой. Сюда послали меня по мандату из Обдорска. Прошу любить и жаловать… — При последних словах Сергей Сергеевич тронул с улыбкой свою седеющую бородку и заметил сквозь очки близко сидящего Ильку, смотрящего на него во все глазенки. — Да у вас, Яков Владимирович, будет учиться инвалид? Вон костыли вижу.

— Да.

Илька нахмурился, вспомнил: вчера Петрук долбил — приехали, мол, из Обдорска учителя, муж и жена. Он будет заведующим школой взамен уехавшего по болезни нынче весной на юг Ивана Иваныча. Наверное, злой, линейкой начнет хлестать провинившихся учеников…

— Запишитесь, ребятки, в нулевой класс, а вскоре проведем общее собрание и начнем новый учебный год. — Очкастый говорил чуть басовито и отрывисто. — Познакомьтесь попутно с учительницами — Елизаветой Даниловной, моей супругой, и Любовью Даниловной. Объясните, Яков Владимирович, по-своему, по-зырянски, о порядках школы. Обязательно! Ну, до свидания! — Он попрощался с ребятишками и взрослыми и покинул класс.

Те опять ответили вразнобой, кто вставая, а кто нет.

Учитель начал говорить по-зырянски о порядках школы, сообщал долго, а потом стал знакомиться с ребятами. Дошла очередь Ильки.

— Первым делом посмотрим, как ты читаешь. — Яков Владимирович достал из портфеля букварь и положил перед Илькой.

Илька взглянул и сразу угадал по рисунку — знакомый букварь. Петрук и Февра учились по такому грамоте и учили Ильку. Он посмотрел на мать, та ободряюще улыбнулась, и он начал читать, немного спотыкаясь и заглатывая слова. Учитель переменил страницу, потом еще и еще и сказал:

— Достаточно, Иля. Перейдем к письму. — Яков Владимирович принес и положил перед Илькой листок бумаги и карандаш. — Можешь писать?

— Могу, — тихо прошептал Илька, пятерней взял карандаш и, поерзав на парте, приготовился писать.

— Пиши — Ми-ша.

— Но меня ведь зовут Иля.

— Ну, тогда пиши — Иля, — улыбнулся учитель.

Мальчик старательно написал и поставил точку.

— Хорошо! — сказал Яков Владимирович. — А теперь напиши — Ми-ша!

Илька написал, даже ровнее и лучше. И опять его похвалил учитель.

Елення радостно сообщила:

— Он ведь может писать целые строчки. И все понимает по-русски. Вот только говорить стесняется.