Первые ласточки

Тут вдруг раздался сильный гром, и, откуда ни возьмись, перед Ёрхо появился маленький седой старичок. Он стал хвалить и благодарить Ёрхо, говоря:

— Большое, хорошее дело сделал ты, трехмесячный сын батрака-ханты! Мои триста сыновей-богатырей не смогли справиться с проклятыми чудовищами, погибли, милые, в жестокой битве, а ты осилил врагов. Силой и умом своим осилил. И братья твои тоже молодцы. Не струсили, не сбежали, помогли тебе, метко стреляли.

Потом маленький старичок еще так сказал:

— Теперь эти кольца, которые на твоих пальцах, разделите три брата между собой. Золотое кольцо возьми ты, трехмесячный богатырь. Серебряное кольцо пусть возьмет твой средний брат, оберегавший тебя в люльке. Медное кольцо отдай старшему брату, выбрасывавшему тебя когда-то с люлькой за дверь. Так будет справедливо. Сделайте это и идите домой, отдыхайте. Перед сном свои кольца оставьте на улице, положьте на снег в разных местах вокруг вашей старой юрты. Что получится — утром увидите. Живите дружно, в согласии, как завещали вам ваши покойные родители. Ну, прощайте все!

Тут опять загремел гром, и маленького старичка, белого, как зимняя куропатка, мигом не стало.

Разошелся довольный таежный народ по домам. Вернулись и братья-сироты в свою юрту. Исполнили все, как велел старичок. Поужинали, легли спать. Крепко уснули, не спавши много дней. Долго спали. Когда проснулись — вышли на улицу. На улицу вышли — воскликнули от радости: вокруг их ветхой юрты стоят три новых красивых дома. Один дом медный, второй дом серебряный, третий дом золотой. Каждый из братьев вошел в свой дом. Старший брат в своем медном доме увидел черноволосую, черноглазую красавицу. Средний брат в своем серебряном доме увидел русоволосую, кареглазую красавицу. Трехмесячный Ёрхо увидел в своем золотом доме белокурую, голубоглазую трехмесячную красавицу.

Совсем обрадовались братья. В тот же день все быстро подросли, стали совершеннолетними и поженились. Разобрали братья свою ветхую деревянную юрту, чтобы от плохой, тяжелой жизни и следа не осталось. Стали жить счастливо да радостно, в дружбе да согласии, как покойные родители завещали. Часто вспоминали отца-батрака, лежащего в золотом гробу, мать-батрачку, лежащую в серебряном гробу. Добрым словом вспоминали и маленького старичка, беленького, как зимняя куропатка.

А мы в нашей сказке славим богатыря Ёрхо. Да и есть за что славить. Тайге родной, народу своему помог избавиться от страшных врагов.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Случай с рукавицей Рассказ

Как-то в детстве поехали мы с братом на рыбалку. Только оттолкнули лодку от берега, видим — бежит мать и кричит:

— Погодите! Рукавицы-то забыли!

Пришлось вернуться. Мать подала нам рукавицы и напутствовала:

— Разве можно без рукавиц-то? Намозолите руки, и комары искусают. Берите, да не теряйте, еще не раз пойдете.

Мы попеременно сидели на веслах и, конечно, могли натереть ладони, а рукавицы сшиты из двойной замши — мягкие, удобные.

Была середина приполярного лета — стоили жаркие дни. Чуть веял ветерок, и вода на Оби лишь кое-как морщилась. Все небо с белыми, как снег, редкими облаками отражалось в широкой реке. Когда мы переезжали ее, мне даже стало немного страшно. Казалось, что плывем по воздуху: вверху небо и внизу небо.

Промышляли мы на заливном лугу — в сору. Вода здесь неглубокая, и везде проглядывают островки ярко-зеленой травы. Сети ставил брат Федюшка, а я сидел в носовой части лодки и придерживал ее веслом. Сразу же вокруг нас появились комары и стали больно кусать. Я одной рукой крепко держался за весло, а другой отмахивался от комаров. Но как ни старался, комары не унимались, и я решил гнать их рукавицей. Снял рукавицу с руки и давай воевать с комарами. А Федюшка предупреждает:

— Не хлещи себя сильно по лицу, опухнет. Со мной так однажды было.

Но как не хлестать, когда их целый рой вокруг головы кружит? Я сильнее махнул рукавицей и выронил ее в воду.

— Ну вот, — засмеялся брат. — Я же говорил: не маши сильно.

— А я ее сейчас достану веслом, — спокойно ответил я.

— Ладно, погоди, — говорит Федюшка. — Все равно не достанешь, а утопить можешь. Никуда она не уплывет, течения-то здесь нет. Вот поставим сеть и достанем.

Я промолчал и снова стал придерживать лодку, изредка поглядывая на плавающую рукавицу. Но тут у Федюшки что-то стряслось с сетями, и я засмотрелся на него. Лицо и руки у брата, как и у меня, казались просмоленными, были коричневыми. Это оттого, что мы, как окончили учебу, все время на ветру, а руки — каждый день в воде. Оба мы были в тонких суконных парках, похожих на длинную рубаху, но с капюшоном и короткими рукавами, чтобы не мочить их в воде.

Я нарвал в воде пучок длинной сочной травы и стал им отгонять комаров. Пока следил за братом, совсем забыл про рукавицу и вспомнил про нее, когда кончили ставить сети. Теперь мы были далеко от того места, где я выронил рукавицу. Когда мы вернулись туда, ее уже не оказалось.

— Куда же она делась? — удивился Федюшка. — Течения-то ведь нет и тихо, даже вода не шелохнется.