Первые ласточки

Яков Владимирович, волнуясь и хмурясь, заговорил, что класс сегодня вел себя негодно. Ему попало от заведующего школой Сергея Сергеевича.

«Ах, вон почему учитель не в духе», — подумал Илька.

Учитель продолжал: во время большой перемены заведующий заглянул в нулевой класс и ужаснулся — ученики едят мерзлую рыбу и мясо! И на полу, на малице! Срам какой! То-то, мол, он наблюдал с зимы возле школы ораву собак и видел отбросы. Даже спрашивал у Силовны — откуда столько объедков? У вас же нет псов?

— Был он тут? — спросил Яков Владимирович хмуро.

— Был!.. А мы и не знали… — хором ответил класс.

— Вот как вы подвели меня, — учитель качал головой. Он начал говорить, что разрешил заменять завтраки мерзлой едой, зная их как детей исконных рыбаков и оленеводов, а они?.. Как попало убирают отбросы. Помойная яма возле школы. Нек-ра-си-во!

— Получил выговор, — сказал Яков Владимирович.

— А что такое «выговор»? — спросил Илька.

— Узнаешь, когда вырастешь… — Учитель верно был сильно сердит.

Долго беседовали, Яков Владимирович все-таки запретил есть в классе мерзлую рыбу и мясо.

— Ты, Иля, любознательный. Хорошо, — одобрил учитель и отпустил ребят домой.

— Ой, чернильницу забыл в парте, — крикнул Венька на пороге Ильке и Федюньке. — Вы спускайтесь, а я мигом…

На улице Илька, стоя на костылях, внимательно и напряженно смотрел на конек входной вышки. И Федюнька тоже. А Педька хохотал, глядя вверх.

Венька сбежал по лестнице и остановился на крыльце в том месте, куда поглядывали ребята.

— Что вы смотрите вверх? — спросил Венька.

— Быстрее к нам!.. — заорали все трое.

— Нарточка моя вон где! Свесилась!.. Грохнется кому-нибудь на голову!.. — волновался Илька.

Венька оторопел, согнулся, проскочил к ним, задрал голову.

— Кто-то сделал ловушку? Упадет, может ушибить…

— Не знаем… — Федюнька тоже морщил лицо. — По слуховому окошку залезли. Вон! Следы на крыше!..

— Нарточку жалко… — пожаловался Илька. — Как достанешь?

— Вернусь, может, застану Якова Владимировича. — Венька посмотрел вверх и шмыгнул в дверь.

Учитель уже собирался уходить, как в дверях появился Венька и доложил:

— Илькина нарточка висит на самом коньке вышки. Висит над входом и может ушибить кого-нибудь. Она свесилась уже — сделал кто-то ловушку…

— Да?! — сердито удивился учитель. — Может убить с такой высоты на самом деле!

Вдруг послышался треск у входа в школу и голоса. Учитель и Венька ринулись из школы. А нарточка, верно, с треском упала на крыльцо, ударилась о ступеньки и отлетела в сторону, к Ильке. Когда же Педька перевернул ее, обнаружилось, что правый полоз до копыльев треснул и веревка отрезана целиком.

Илька заплакал.

— Квайтчуня-Верзила устроил ловушку! Учитель говорит… — крикнул Венька.

— Он, он, думаю… — подтвердил учитель.

— Сломал нарточку Верзила… — канючил Илька.

— И веревка отрезана. Во, смотрите… — показал Педька.

Учитель вдруг повернулся назад и крикнул:

— Стой, стой! Вон ты где? На вышке! Слезай сейчас же!.. — И шагнул в сени.

Верзила слез, улыбаясь криво, но вдруг ойкнул — учитель потрепал за уши и выгнал на улицу.

Верзила, держась за уши, побежал быстро, как стрела из лука.

— Вот холера! — Яков Владимирович впервые выругался при учениках и покраснел. — Я тебе дам!..

Вдруг навстречу Квайтчуня-Верзиле вышел из-за угла школы Куш-Юр и нечаянно столкнулся с ним так, что Верзила упал в снег.

— Куда ты бежишь? Едва меня не сшиб… — сказал председатель. — А-а, уши надраил кто-то… — и посмотрел на ребят, увидев Якова Владимировича. — Что случилось?!

— Нахулиганил!.. — ответил учитель.

— Постой! Пойдем-ка, узнаем, что ты наделал! — Куш-Юр схватил мальчика и повел к крыльцу школы.

— Сделал ловушку! Вон там, на коньке! — волнуясь, заговорил Яков Владимирович. — Можно же убить или испугать человека… Вуся, Роман Иванович!

Подошла учительница Елизавета Даниловна, небольшого роста и совершенно седая. Она преподает во втором классе, где еще занятия не начались. Была она в теплом пальто, на ногах валенки. Под мышкой держала старенький, пухленький портфель.

— Здравствуйте! О чем это вы тут так громко разговариваете?

Яков Владимирович, по-прежнему волнуясь, начал объяснять, то и дело показывая на конек и на сломанную нарточку.

— Ой-е-ой! — заойкала Елизавета Даниловна и даже отступила назад, глядя сердито на виновника. — Ушибить ведь ты мог! Даже убить кого-нибудь! Что же ты, бессовестный, делаешь? Не учишься, говорят? За такие дела раньше ой как били! Как наказывали! Да-а!..

— Я уши ему надрал, — признался Яков Владимирович.

— Мало… Да что теперь… Э-э… — Учительница быстро поднялась на крыльцо.

Илька пожаловался председателю:

— Сломал нарточку…

— Вот нечистая сила! — рассердился и Куш-Юр, не выпуская все еще Верзилу. Сказал: — Приведешь родителей в сельсовет. Понял?

Глава 23 Были-небылицы

1

Весной, как раз в Ленинские дни, Куш-Юра выбрали в члены райкома, и он с семьей уехал в Обдорск. Сандра перед отъездом прощалась с подругами, даже поплакала. Но радость, гордость за Романа переполняли ее душу. И если глаза то и дело блестели от слез — это были счастливые слезы.