Первые люди на Луне

Я летел через них громадными скачками. Селениты остались позади или разбегались в разные стороны. Неожиданный конец боя, в который я бросился очертя голову, обрадовал меня. Мне казалось, что я победил не потому, что селениты оказались такими хрупкими, а потому, что я оказался таким сильным. И я самодовольно расхохотался. Ах, эта удивительная Луна!

Посмотрев на искрошенные и корчившиеся тела, разбросанные по пещере, я поспешил к Кавору.

Глава XVIII На солнечном свете

Теперь мы увидали, что пещера, тянувшаяся перед нами, выходит на тускло освещенное пустое пространство. Спустя минуту мы попали в какую-то покатую галерею, которая вела в обширное круглое пространство, в огромную цилиндрическую шахту, идущую отвесно вверх и вниз. Вокруг этой шахты вилась покатая галерея, без всякого парапета или перил, и, сделав полтора оборота, повертывала опять вверх, на скалу. Кое-где галерея напомнила мне спиральный рельсовый путь через Сен-Готард. Стена была страшно высокая. Я не отваживаюсь изобразить вам титанические размеры всего этого места и титаническое впечатление, производимое им. Окинув глазами стены гигантской шахты, мы разглядели далеко вверху круглое отверстие, усеянное слабо мерцавшими звездами и озаренное наполовину ослепительным белым солнечным светом. При виде этого зрелища мы оба радостно вскрикнули.

— Идем скорее! — сказал я, пускаясь вперед.

— Но что же там? — промолвил Кавор и, осторожно ступая, пошел по краю галереи.

Я последовал его примеру и, поднимаясь по краю, отважился взглянуть вниз, но я был ослеплен верхним светом и мог видеть только бездонную тьму, с мелькавшими в ней яркими пятнами малинового и пурпурного цвета. Однако, если я не мог видеть, то я отлично мог слышать. Из этого мрака доносились к нам звуки — звуки, подобные сердитому жужжанию, которое услышишь, приложив ухо к пчелиному улью, звуки, исходившие из этой громадной пропасти, простиравшейся, быть может, на четыре мили вглубь под нашими ногами.

Я прислушался с минуту, затем подхватил свой лом и зашагал впереди вверх по галерее.

— Это, должно быть, шахта, в которую мы раньше заглядывали, — сказал Кавор, — под крышкой.

— А внизу та преисподняя, в которой мы видели мелькавшие огоньки.

— Огоньки? — сказал Кавор. — Да, огоньки того мира, которого уж никогда нам больше не увидеть.

— Отчего же? — возразил я. — Мы сюда вернемся. Теперь, когда мы избегли такой опасности, я преисполнился надежды, что мы найдем наш пропавший шар.

Ответа Кавора я не расслышал.

— Что вы сказали? — переспросил я.

— Нет, ничего особенного, — ответил он, и мы торопливо зашагали вверх по галерее.

Этот обходный путь тянулся, полагаю, не менее четырех-пяти миль, даже не считая еще бугров, и поднимался так круто, что на земле восхождение было бы почти невозможно, но здесь, при лунных условиях, оно не представляло ни малейшего затруднения. В течение всей этой части нашего бегства мы видели только двух селенитов, да и те, едва только приметили нас, как стремглав убежали. Очевидно, молва о нашей силе и буйстве уже дошла и до них. Наша дорога к лунной поверхности неожиданно сделалась ровной и гладкой. Спиральная галерея вдруг превратилась в круто поднимающийся туннель, пол которого носил на себе обильные следы пребывания лунного скота, туннель, до такой степени прямой и отвесный в сравнении с обширными сводами, что почти ни одна часть его не была совсем темной. Почти тотчас же открылся просвет, и вверху показался блистающий ослепительным светом наружный выход туннеля. Тут виднелось подобие альпийской вершины, увенчанной гребнем из колючего кустарника, теперь уже выросшего, но поникшего долу, высохшего и помертвелого, выступавшего в виде резкого силуэта на солнце.

И… странная вещь!.. Мы, люди, которым эта самая растительность недавно казалась такой ужасной, смотрели теперь на нее с чувством глубокого волнения радости, чувством, подобным тому, которое испытывает вернувшийся домой изгнанник при виде родных мест. Мы радостно приветствовали даже разреженность воздуха, затруднявшую нам дыхание и благодаря которой разговаривать было уже не так легко, как прежде: требовалось усилие, чтобы быть услышанным. Пространство, освещенное наверху солнцем, мало-помалу все расширялось, а внутренность туннеля погружалась в непроницаемый мрак. Видневшийся наверху колючий кустарник лишился уже всяких признаков зелени: он побурел и иссох; его густо переплетавшиеся верхние ветви прикрывали своей тенью нависшие скалы. У самого выхода из туннеля была широкая утоптанная дорога, по которой гоняли лунный скот.

Мы вышли, наконец, через эту дорогу на свет и зной, подействовавшие на нас угнетающим образом. Мы с трудом перешли через открытую палящим лучам солнца поляну и, вскарабкавшись по крутому пригорку, меж стеблями колючих растений, уселись, наконец, страшно запыхавшиеся, на его макушке, под тенью, даваемой выступом застывшей лавы. Но даже в тени скала была горячая.