Первые люди на Луне (пер. Лачинов)

— Нет ли какой-нибудь геометрической теоремы, которую бы вы кстати могли привести им по этому поводу? — внушил я Кавору, когда селениты вновь остановились.

— Разве что о параболе, — начал он, но вдруг пронзительно вскрикнул и подскочил на шесть футов, если не более.

Один из четверых вооруженных жителей луны кольнул его копьем! Я обернулся к копьеносцу, стоявшему сзади меня, с резким и угрожающим жестом. Тот отпрянул назад. Это, в соединении с внезапным криком и прыжком Кавора, явно ошеломило всех селенитов. Они быстро метнулись в различные стороны и вылупили на нас свои нелепые, неподвижные глаза. И вот один момент, длившийся как будто бы целую вечность, мы стояли, громко протестуя, среди рассыпавшихся около нас полукругом нечеловеческих образин.

— Он уколол меня! — воскликнул Кавор прерывающимся от волнения голосом.

— Я видел, — отозвался я. — Ах, вы проклятые! — обратился я к селенитам. — Мы этого терпеть не намерены! За какого чорта вы нас принимаете?

Я быстро оглянулся по сторонам и далеко, в голубом сумраке пещеры, увидал множество новых селенитов, уже бежавших по направлению к нам. Пещера раскидывалась необъятно вширь и вглубь; ее окраины всюду тонули во мраке. Своды же, как сейчас помню, точно давили нас всею этою тяжелою массою каменных глыб, оказавшихся нашей тюрьмой. Сверху и снизу и по всем направлениям расстилалось неведомое пространство, населенное странными тварями, угрожавшими нам теперь копьями и своими погаными лапами, в то время как нам не откуда было ждать поддержки!

Глава XV Головокружительный мост

Эта враждебная пауза длилась не более мгновения. Я полагаю, что и мы оба, и селениты очень скоро одумались. Моим самым неотразимым впечатлением было, что бежать уж решительно некуда: нас окружат и убьют. Невероятное легкомыслие нашего появления здесь предстало опять передо мной в виде колоссального мрачного упрека. С чего я пустился в это безумное нечеловеческое предприятие! Кавор подошел ко мне сбоку и положил руку мне на плечо. Его бледное, перепуганное лицо казалось привидением при голубом свете.

— Нам ничего тут не поделать, — проговорил он. — Это недоразумение, они не понимают. Приходится идти, раз они желают этого.

Я взглянул на него и затем на новых селенитов, прибывавших на помощь к товарищам.

— Ах, если б у меня руки были свободны!

— Это ни к чему не приведет, — порывисто возразил он.

— Неправда.

— Пойдемте же!

Он повернулся и пошел по направлению указанного нам пути. Я двинулся за ним следом, стараясь казаться как можно покорнее и ощупывая меж тем кандалы, сковывавшие мне руки. Кровь во мне так и кипела. Я ничего больше не видел в этой пещере, хотя протекло, вероятно, немало времени, пока мы прошли ее насквозь, или если я видел что-нибудь, то тотчас забывал. Мои мысли были сосредоточены, должны быть, на моих оковах, на селенитах, в особенности на тех, что носили шлемы и копья. Сперва они шли параллельно с нами и на почтительном расстоянии, но теперь к ним присоединилось еще трое стражей, и они начали пододвигаться ближе, до тех пор, пока не очутились на расстоянии руки от нас. Я бесился, как пришпориваемая лошадь, когда они к нам подступали. Маленький, толстенький селенит поместился было справа от меня, но теперь снова пошел впереди.

Как отчетливо отпечатлелась у меня в мозгу картина этого шествия: и затылок понуренной головы Кавора, приходившийся как раз против моего лица, и его опустившиеся усталые плечи, и пучеглазая, ежеминутно оглядывающаяся физиономия нашего проводника, и копьеносцы с каждой стороны, бдительные, хотя и с разинутыми ртами, — все сплошь голубые фигуры. В конце концов припоминаю и еще одну вещь, помимо моих чисто личных обстоятельств, а именно, какое-то подобие ручья на дне пещеры, сбоку от того скалистого пространства, по которой мы ступали; и ручей этот был полон того же светящегося ярко-голубого вещества, которое выплескивалось из огромной машины. Я шел совсем рядом с эти каналом и могу удостоверить, что от него не исходило ни малейшего тепла: он только ярко светился, но не был сам ни теплее, ни холоднее, чем все остальное в пещере.

«Кланг, кланг, кланг!»… раздалось над нами, и вот мы очутились снова под шумными рычагами другой необъятной машины; наконец, дошли до широкого туннеля, в котором могли даже слышать шлепанье своих босых ног и который, за исключением тонкой голубой полоски, справа от нас был совершенно погружен во мрак. Тени превращали в гигантов наши несчастные фигуры, так же как и фигуры селенитов, отражавшиеся на неровной стене и сводах туннеля. Время от времени сверкали по бокам какие-то кристаллы, вроде драгоценных каменьев; время от времени туннель превращался в сталактитовую пещеру или отделял от себя узкие ходы, пропадавшие во мраке.