Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)

1918 г. добровольно вступил в краснопартизанский отряд им. Рогачева в станице Тимашевской, а затем воевал в составе Тимашевской армии, 33–й Кубанской дивизии, особой Кубанской бригады, 10–й Кубанской кавалерийской дивизии. Член партии большевиков с 1919 г. С февраля 1922 по июль 1923 г. обучался на подготовительном курсе Ленинградского коммунистического университета, учебу оставил по состоянию здоровья. С 1924 по 1937 г. на советской и хозяйственной работе (председатель сельсовета хут. Гречаная Балка, директор Тимашевского райпромобъединения, председатель Тихорецкого райколхозсоюза, директор Краснодарского отделения “Торгсин”, с февраля по июнь 1937 г. директор Краснодарского "Промторга"). Председателем Краснодарского горсовета работал с июня по ноябрь 1937 г. 29 ноября 1937 г. арестован органами НКВД, в мае 1939 г. освобожден в связи с прекращением дела.

Мысленно возвращаясь к тем далеким 30–м годам, можно представить себе, какая огромная ответственность легла на плечи каждого из членов оргбюро, партийных работников и активистов. И хотя общество было запугано и измордовано подозрениями, доносами, практически ежедневными арестами и жило под страхом смерти, Кравцов и его ближайшие помощники сумели в короткий срок решить организационные вопросы по обустройству края.

По документам тех лет отчетливо видно, как медленно выкарабкивалась страна из бездны: "бухаринского дела", жесточайшей линии партии на "поднятие трудовой дисциплины", когда за один подобранный в поле колосок давали десять лет; осуждения иравооппортунистической фракционной деятельности некоторых партийных вождей; сталинско го тезиса "Об обострении классовой борьбы по мере развития социализма", который фактически освящал массовый произвол и беззаконие; чисток членов партии по классовым и идейным принципам; искоренения "признаков кулацких хозяйств, в которых должен применяться кодекс законов о труде" и ставших ориентиром в невидимой по жестокости практике раскулачивания; "наступления" на капиталистические элементы города и деревни; судебного процесса по так называемому "астраханскому делу"; создания "троек", а впоследствии и "двоек" для внесудебной расправы над людьми, многие из которых будут потом реабилитированы и признаны невиновными, к сожалению, посмертно…

"Годом великого перелома" назвал Сталин 1929 г., ставший "теоретическим обоснованием форсирования коллективизации и индустриализации", когда карточная система распределения продуктов, введенная весной 1928 г., была распространена на население всех городов страны и когда на призыв партии о "темпах коллективизации" по стране прокатилось более двух тысяч антиколхозных восстаний, жестоко подавленных органами НКВД.

В газете "Правда" 11 января 1930 г. была опубликована передовая статья "Ликвидация кулачества как класса становится в порядке дня". За этим в "порядке дня" слышится — в "порядке вещей", когда человек переставал существовать. Он становился "вещью". Когда в районах сплошной "коллективизации" искусственно выделялись три категории раскулаченных, что создавало почву для широкого произвола на местах.

Незадолго до создания Краснодарского края, а именно в 30–36 годы, Кравцов, Симончик, Малкин, Шелухин, Галий будущие члены оргбюро ЦК ВКП (б), стоявшие у основания края как административной единицы, активно действовали, каждый в своем направлении, словно губка впитывая бесконечную вереницу преступных деяний сталинского режима. Одно из этих деяний народы, населяющие Кубань, назвали метко и мрачно — "Чёрные доски". Мы еще вернемся к "Черным доскам”, но сейчас поговорим о другом.

2

Что же практически успел совершить за два месяца своей работы в качестве первого секретаря крайкома ВКП (б) Иван Александрович Кравцов?

В своей докладной записке от ¹Я сентября 1937 года на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова он ставит вопрос о решительном улучшении жилищно — коммунального хозяйства краевого центра, которое "в течение ряда лет разваливалось вредителями, орудовавшими в крайисполкоме и Краснодарском горсовете".