Первые опыты

– Ты что пытаешься заставить меня встречаться со Скотти?

Хай улыбнулась:

– Детка, я тебе ничего не навязываю. Я просто говорю, что твои встречи со Скотти смогут изменить иерархию, сложившуюся в Пайнвилльской школе.

Хай – единственный человек, который сможет превратить вопрос о Скотти в оружие борьбы за угнетенных подростков-пролетариев.

– Ты бы могла стать образцовой подружкой двадцать первого века, так сказать, эталоном для всех остальных в этом миллениуме.

– О, да, – фыркнула я. – Невротичка с плоской грудью, предменструальным синдромом…

– Все, что я хотела сказать, так это то, что ты могла бы революционизировать само понятие популярности, качественно изменив его.

– Только потому, что я не типичный представитель «Фанов».

– Слова-слова.

До меня дошло. Мои свидания со Скотти – это бунт, это то, что разрушит привычный уклад, точно так же, как и Маркус, носящий футболку с изображением Бэкстрит Бойз, тоже бунтарь. Мы внесем сумятицу в культуру большинства, просто влившись в нее. Теория революционная по своей сути. Но я не могу представить себя целующейся со Скотти и выполняющей… ммм… другие обязанности подружки.

– А что, если меня целиком поглотит эта культура – футбольные игры и вечеринки с пивом – и я превращусь в тупоголовую девицу, у которой на уме одни наряды и парни? – спросила я.

– Хм-хм.

– Хм-хм… ну что?

– Если ты хочешь быть правильной, что же ты тусуешься с Бриджит, Мэндой и Сарой?

– А при чем здесь они? – спросила я, хотя знала ответ.

– Ты ненавидишь их.

Еще одно тонкое наблюдение Хай: не в бровь, а в глаз.

Я улыбнулась:

– Это так очевидно?

– Не играй со мной, – сказала она, помахав в воздухе CD. – Ты общаешься с девчонками, которых ты ненавидишь, потому что боишься остаться одна.

Я и в правду опечалилась. Если бы Хоуп была здесь, мне бы не пришлось делать выбор. Вместе мы бы оторвались от Безмозглой команды. Но без нее…

– Это правда?

На этот вопрос был только один ответ. Если бы я сказала его вслух, клянусь, порвала бы с ними сегодня же, раз и навсегда. Но Хай не заставит меня.

– Перестань заблуждаться. Ты обо всех здесь все знаешь, хотя не родилась и не воспитывалась здесь. Ты смотришь свысока на меня и моих подруг.

Я немного подумала, прежде чем дать ей этот ответ, чтобы не выглядеть печальной и чтобы мои слова не звучали надрывно и слезливо.

– Тупоголовые девицы, – сказала Хай, улыбаясь. – Все это такое дерьмо. Мы выше этого. И хотя я не знаю его, Скотти видит что-то в тебе, что, возможно, означает, что у него есть здравый смысл.

– Может быть, ты права.

Надо сказать, что этот разговор очень воодушевил меня и помог. Слышать, что Хай не только принимает меня, но и ставит нас в один ряд, повысило мою самооценку. Может быть, позже мы будем друзьями. И я не буду чувствовать себя виноватой перед Хоуп. Ведь то, что я подружусь с Хай, вовсе не означает, что я стану меньше дружить с Хоуп.

Двадцать восьмое марта

Я боялась сегодня идти в школу, опасаясь, столкновений с Маркусом Флюти. Но ничего не произошло. Маркус даже не взглянул в мою сторону. Я решила, что в основе его внимания или невнимания к моей персоне нет злого умысла. Его колкости не имеют отношения ко мне. Они могли бы относиться к любому. Каждый мог оказаться на моем месте.

Во всяком случае, Сара хотела сообщить более важные вещи.

– О мой бог! – радостно прошептала она. – Я занималась в Канкуне сексом.

Маркус отошел далеко на второй план.

Мы с Хай узнали подробности за обедом. Очевидно, что Сара и Мэнда провели целую неделю, обманывая всех насчет своего возраста и заставляя подвыпивших студентов покупать им коктейли «Маргарита». Не буду рассказывать все грязные детали их семидневной пьянки, потому что это утомительно.

Расскажу только о том, как Сара лишилась своего цветка, то есть девственности. Это произошло на шестой день их поездки, в номере 203 в отеле «Домик у моря» – заведение, которое их богатенькие дружки-студенты, упражняясь в остроумии, переименовали в «Дом тараканов». Он – член братства Каппа Сигма в каком-то колледже в Аризоне и известен под фамилией Бендер. (Крепыш и Бендер. Разве это не изысканно?) У него был презерватив. Когда наступил кульминационный момент, своими криками: «Ну давай же, давай!», он засвидетельствовал свое почтение одному из известных персонажей с мексиканской фамилией – мышонку-гонщику Спиди Гонзалесу, что, впрочем, было правомерно, поскольку он сам напоминал мышонка и весь этот чертов акт продолжался не более двух минут.

Подождите, станет еще более отвратительно. Мэнда смогла подтвердить рассказ Сары, потому что в этой же комнате и у нее была сексуальная сиеста. Мэнда занималась извращенными формами секса с дружком Бендера, членом того же братства, что и он, по имени Шерм и по прозвищу Червяк. (Все это сопровождалось грязными шуточками, вызванными текилой.)

Они обе считали это самым прикольным из того, что с ними когда-либо было.