Первые опыты

По нескольким очевидным причинам это большое дело (я – это я, он – Маркус Флюти… это могло бы привлечь ненужное внимание к моему поступку) плюс еще одно обстоятельство. Скажем, это бы означало полный отказ от всех наших прежних обязательств. Говоря по существу, это он был инициатором всех наших разговоров. Но сегодня решение о том, что нам пора поговорить, будет принадлежать мне. Сильная позиция будет за мной.

Если только меня не вырвет на него.

Поэтому задержалась перед дверью в класс, надеясь перехватить Маркуса у входа. Я ждала, даже когда прозвенел предупредительный звонок за пять минут до начала переклички. Ждала, пока звенел предупредительный звонок на перекличку. При финальном звонке пришлось идти на место. Я говорила себе, что в его привычке опаздывать на минуту или две. Но уже во время самой переклички потеряла надежду увидеть его.

Маркус так и не появился в школе. Может быть, я об этом бы знала, если бы не потеряла записку.

Конечно, именно Сара сообщила всем новость:

– О мой бог! Вы слышали о Мистере Съемпончик? Он заставил какую-то девчонку подделать свой анализ.

Я чуть не выронила хлопья, которые в это время держала в руках.

Оказалось, что у врачей есть способ определить, принадлежит моча женщине или мужчине, на основании анализа гормонов. Им потребовалось несколько дней, чтобы это установить и сообщить полиции. Маркуса, должно быть, вызвали в кабинет к директору сразу после того, как он дал мне рот-оригами. Там офицер полиции, который осуществляет за ним надзор, директор и замдиректора, а также старая добрая Бренди устроили ему допрос о подлоге. Они знали, что это не его анализ, но им хотелось бы знать, кто ему помог.

– Пока что Маркус отказался сказать, от кого он получил образец, – сказала Сара вне себя от радости от этой пикантной сплетни. – Они угрожали ему несколько часов. Но он не раскрыл тайны.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Мой отец играет в гольф с директором и его заместителем.

– А.

– И он спросил меня о моих предположениях, кто бы это мог быть, так как я – кладезь информации.

Боже мой.

– Я предположила, что это сделали его подружки, и назвала имена тех, кого помнила, – продолжала Сара. – Хотя, может быть, ни одна из них этого не делала.

– Почему?

– Потому что подложный образец был от человека, не употребляющего наркотики.

– Правда?

– Это означает, что соучастник преступления был кем-то вроде тебя… – Она сделала паузу приблизительно на полчаса. – Или меня.

В тот момент я знала, что меня вот-вот поймают. Моя жизнь будет разрушена. И ради чего? Чтобы доказать всем, что все ошибались на мой счет? Великолепно. Но я не была готова сознаться. Пока что нет.

Мне понадобилось собрать в кулак всю свою волю, чтобы вести себя естественно и реагировать на слова Сары так, словно я не принимала в подлоге никакого участия.

– Какая же дурочка помогла ему сдать анализ? – спросила Хай.

– Человек совершенно не понимающий, чем это грозит.

– Должно быть, он по-настоящему хорош в постели, – сказала Мэнда.

– Сомневаюсь, что он обещал секс, – возразила я.

– Берк говорит, что он видел Маркуса в раздевалке и одноглазый змей у него не меньше двадцати пяти сантиметров, – сказала Бриджит.

– Что? – спросили мы все хором.

– У него огромный пенис.

– О, – сказала Хай.

– О! – воскликнула Мэнда.

– О? – удивилась Сара.

– Да заткнись ты, – подытожила я.

Это так утомительно.

Безмозглая команда – не единственные, кто говорил об этом. У всех были свои теории, что сказал Маркус тайному донору. Пообещал ли он ей наркотик или постель. Конечно, я их не поправляла и не говорила, что знаю, что Маркус был не таким примитивным. Он попросил ее так, как только он мог попросить. Положив руку на коленку, пообещав вернуть оказанную услугу, улыбаясь во весь рот.

Девятое июня

Я пережила самые мучительные минуты в своей жизни.

Я привыкла играть невинную девочку перед Безмозглой командой и всеми остальными. Это было легко – как дышать.

Но потом меня вызвали из класса.

– Не могли ли бы вы прислать Джесс Дарлинг в кабинет директора прямо сейчас? – говорил невнятный, непонятно кому принадлежащий голос по внутренней связи. Это была миссис Ньюман.

Весь класс посмотрел на меня с изумлением. Я сделала большое дело, когда недоуменно пожала плечами и изобразила на лице невинное «Что бы это могло значить?» выражение.

По пути в кабинет директора я все время в голове прокручивала слова Маркуса: «Я тебя не выдам. Я тебя не выдам. Я тебя не выдам».

Когда я добралась до места, директор уже ждал меня. Он приветствовал меня с улыбкой и с выражением: «Извините, что вытащил вас с урока». Но я знала по сценам допросов в телесериалах о копах, что его выражение лица – это прелюдия.

– Уверен, ты слышала о случае с Маркусом Флюти, верно? – Директор задал этот вопрос, как только я села в кресло.

– Да.

«Все хорошо. Смотри на все проще. Не усложняй».

– Медсестра Пейни говорит, что вы были в комнате отдыха в тот день.

– Да.

«Хорошо. Проше. Хорошо».

– Что вы там делали?

– Ну. У меня были… женские проблемы.

– О! – воскликнул он, выглядя смущенным. – Извините.