Первые опыты

Через шестнадцать минут мы уже колесили по девятому маршруту в его «кадиллаке». Удивительно, но я не нервничала. «Кадиллак» был в точно таком же состоянии, как и в последний раз, когда я ехала на нем. Только не было кусочка от упаковки презерватива с надписью ROJA. Тот факт, что он не убрался в салоне специально ради меня, доказывало, что это встреча для него мало что значит: двое друзей поехали поужинать в субботний вечер. Радио было сломанным, поэтому Маркус поставил диск Барри Манилоу. Дождь барабанил по крыше, пришлось прибавить громкость:

Когда встретятся наши глаза?

Когда мои руки коснутся тебя?

– Я знаю эту песню, – громко сказала я, стараясь перекричать музыку. – Мама слушает ее, когда что-нибудь делает по дому.

– Знаешь ли ты, что «Ролинг Стоун» назвали его выдающимся шоуменом нашего времени.

Вау. Я действительно знала об этом. Об этом сказала мне мама, когда я попросила ее не ставить такую занудную музыку. Но то, что Маркус знал об этом, встревожило меня. Я имею в виду, сколько семнадцатилетних знает, что Барри Манилоу – выдающийся шоумен нашего времени!

К счастью, мы добрались до ресторанчика «У Хельги» прежде, чем мне представился случай подумать еще немного, откуда Маркус знает про Барри Манилоу.

Маркус выпрыгнул из машины и даже не попытался открыть мне дверь. Хорошо. Снова он напомнил мне, что это не свидание.

Мы вошли в вестибюль. Вот это да! Повсюду зеркала! Миллионы Маркусов и Джессик напоминают нам, зачем мы сюда действительно пришли. Мы вышли в свет в субботний вечер вдвоем.

– Места для курящих или некурящих? – спросила Виола, наша официантка. Смешно, что она, доходившая мне до подбородка, так напугала меня.

– Для некурящих, – ответил Маркус, прежде чем я сообразила.

«Для тех, кто не курит и не ходит на свидания», – подумала я.

Мы проскользнули в свою кабинку. Он снял куртку, и я была очень счастлива, что он не променял свою старую добрую футболку на рубашку и галстук.

– Снова Бэкстрит Бойз? – спросила я, указывая на улыбающиеся мне с футболки лица.

– Не понял?

– Без галстука и рубашки?

– Ага, – ответил он. – Они только для шоу в школе.

Ресторанчик «У Хельги» был украшен к празднику, как и большинство ресторанчиков, бензоколонок и других публичных мест. Эти украшения навевают печаль, хотя и делается это обычно из лучших побуждений.

– Искусственные елки вгоняют меня в тоску, – сказала я, указывая на потрепанное вечнозеленое дерево с ветками, напоминающими старый ершик для туалета.

– И меня, – ответил Маркус. – А как ты относишься к искусственным елкам, на которых искусственный снег из баллончика с краской?

– Жуть! А что ты думаешь об искусственных-преискусственных елках с искусственно-преискусственным снегом из баллончиков?

– Фу! И еще терпеть не могу слова с приставкой пре.

Затем мы стали трещать о том, что еще вгоняет нас в тоску на праздники. Вот что получи-ось: поп-дивы, портящие традиционные хиты своими деланными голосами; фруктовый торт; когда люди не пишут ничего, кроме своих имен на массово-выпускаемых открытках с напечатанными поздравлениями; когда бойцы Армии спасения звонят на праздник в дверь; когда в тысячный раз показывают пьесы о Рождестве.

– Хорошо было бы об этом написать, – сказала я. – Плохо, что я уже отдала статью редактору

– На какую тему ты писала? – поинтересовался Маркус.

– Второй визит Рудольфа – месть красноносого «ботана».

– Классическая тема, – заметил Маркус, одобрительно кивая.

Мы перестали ругать праздники только тогда, когда Виола принесла нам тарелки. Я полила все кетчупом и жадно принялась за еду.

– Надо же, ты ешь, – заметил Маркус после нескольких секунд молчания.

– Да, – пробормотала я, пытаясь прожевать большой кусок чизбургера.

– Большинство девчонок не ест.

Он снова это сделал. Снова мне напомнил обо всех девицах, которые у него были до меня. Ну ладно, напомню ему, что меня это совершенно не волнует. Совершенно!

– Тебе ли не знать, не так ли? – спросила я, засовывая в рот жареную картошку. – Ведь на свиданиях с тобой перебывали практически все девицы в школе?

– Практически, – ответил он, хитро улыбнувшись. – Но не все. Пока что.

Я едва успела переварить эти сладкие звуки, как вдруг меня словно током ударило, и я вернулась в реальность от одного пронзительного: «О мой бог!»

Сара, Мэнда, Скотти и Берк только что вошли в дверь, откуда повеяло холодом. Это была моя ошибка. Мне бы следовало помнить, что вечером в субботу они приходят сюда. Для меня и Маркуса не было шанса выбраться отсюда незамеченными.

– Что случилось? – спросил Маркус.

Я кивнула головой в направлении шума.

– Почему тебя это волнует? – спросил он, прислоняясь спиной к стене.

Почему меня это волновало? И волновало ли? Как я все еще могу беспокоиться по поводу того, что подумает Безмозглая команда и компания?