Первые опыты

В течение часа мы посетили другие «чудеса» города, в котором мы оба родились и выросли: динозавра из лилового стеклопластика, непонятным образом возведенного у центра «Волшебные ковры-самолеты и древности», появившегося до Барни лет за двадцать. Динозавр не менее шести раз был обезглавлен автомобилями, вышедшими из-под контроля. «Дер Вундер Винер», крошечный магазин на колесах в форме хот-дога, припаркованный напротив заброшенного Вулворта так давно, сколько мы себя помним, но у которого, кажется, никогда не было покупателей. И потом еще четвертое «чудо» – белый «фольксваген», посаженный на крышу магазина запчастей Оги. Я стала беспокоиться, как же дальше будут развиваться события. Особенно когда Маркус повернул направо от светофора как раз у развязки, ведущей к моему дому.

– Ты везешь меня домой?

– Не совсем.

Он проехал мимо моего дома (не включая фар) и затормозил, подъехав к детскому парку, в котором я бегала по ночам.

– А это – парк, не тронутый временем. Он – единственный, который не был диснейлизирован и покемонизирован. Он точно такой же, когда мы учились еще в начальной школе. Качели, лестница с перекладинами, карусель. Все, как было в детстве.

Этот парк был моим любимым местом. Мне понравилось, что он привез меня сюда. И захотелось раскрыть перед ним все свои секреты.

– Я бегала здесь по ночам, когда у меня была бессонница.

– Правда?

Я показала на дерево без листьев.

– Я летала на качелях, пытаясь достать ногами листву, – сказала я, чувствуя себя достаточно смелой, чтобы взглянуть Маркусу прямо в глаза. – Это просто игра, в которую я когда-то играла.

– Игра?

– Да, – ответила я, пытаясь подавить улыбку, но не смогла. – А сейчас я разговариваю с тобой.

Маркус засунул руки в передние карманы куртки. Мне стало казаться, что он чувствует себя очень неловко, словно ему хотелось с головой прыгнуть в свои брюки и исчезнуть там.

Затем, не сказав ни слова, он побежал к карусели. Я последовала за ним и села внутри большого (фасного круга посередине. Маркус прыгнул и сел, скрестив ноги, глядя на меня. Ветер слегка раскачивал карусель, но я чувствовала, что теряю контроль.

– Я дал мое первое новогоднее обещание, – сказал он.

– Правда? Я думала, что ты уже изжил все свои пороки.

– Почти все, – ответил он.

– А какой же остался? – спросила я, сидя на корточках. Мне очень хотелось узнать, что же он собирается делать в новом году. Боже, помоги мне, если сейчас он соберется дать обет безбрачия.

– Ну это имеет отношение к тебе.

Я хотела вымолвить: «Ко мне?», но слова застряли у меня в горле.

– Я пообещал, что перестану вводить тебя в заблуждение.

– Что?

Он приложил палец к моим губам, не давая мне произнести ни слова.

– Тебе никогда не надо было читать стихотворение «Осень», – сказал Маркус.

Наши колени соприкоснулись.

– Почему? – спросила я. – Мне нравятся твои стихи.

– Но это дает тебе неправильное представление, что я хочу от тебя.

Он собирался извиняться, что хотел заняться со мной сексом. Я просто знала это. Я узнала, когда смотрела шоу «Реальный мир», что для людей с разными зависимостями слова «Я прошу прощения» – это этап номер девять в программе для анонимных алкоголиков, состоящей из двенадцати этапов. Но Маркусу он не нужен.

– Тебе не нужно извиняться, – сказала я, наклоняясь к нему. Достаточно близко, чтобы он мог поцеловать мой лоб, щеки и губы.

– Нет, надо, – ответил он, отодвигаясь от меня. Он стучал пальцами по металлической карусели: тук-тук-тук. – Я написал это стихотворение, прежде чем по-настоящему тебя узнал. Я только думал, что знал тебя раньше. Или, может быть, я знал, но ты изменилась.

Сейчас я чувствовала себя сбитой с толку:

– Изменилась? Как?

Он смотрел в сторону, ногой отбивая миллион ударов в минуту.

– Ну, – сказал он, – когда я раньше слушал ваши с Хоуп разговоры…

Я встряхнулась, как будто невидимый кукловод дернул меня за ниточку, и стала внимательно его слушать.

– Ты подслушивал меня и Хоуп?

Он стал говорить, не делая пауз, и я с трудом следила за ходом его мысли:

– Мы были в комнате Хиза, одуревшие от наркотиков настолько, что не могли двигаться. Через стену я мог слышать каждое слово, когда ты жаловалась, что ненавидишь друзей, и этот город, и твой образ пай-девочки. Тут я подумал, вот здесь есть девушка, которой есть что предложить миру, если только найдется кто-то, кто поможет ей раскрыться. Почему бы мне не стать тем человеком и не провести своего рода эксперимент, чтобы позабавиться и посмотреть, как далеко я смогу завести тебя. Но когда я попросил тебя помочь мне сдать анализ, я никогда не думал, что ты это сделаешь. Ты проглотила эту наживку, и я написал это стихотворение, чтобы проверить, смогу ли я склонить тебя к сексу, просто чтобы убедиться, что смогу, но это было до того, как я тебя узнал по-настоящему…

Вот дерьмо!