Первые партизаны, или Гибель подполковника Энгельгардта

О генерале-адъютанте, бароне Фердинанде Винценгероде, первом командире военного партизанского соединения, появилась двухстраничная заметка в малотиражном саратовском сборничке. И это всё. А нужно непременно сделать что-то более существенное, чтобы перекрыть глубоко несправедливую толстовскую формулу; автор «Войны и мира», как известно, выразился так: «Винценгероде — беглый подданный Франции».

Конечно же, Винценгероде не был «беглым подданным Франции». Да, Наполеон включил его родные земли (Гессен-Кассель) в подвластный себе Рейнский союз. Но Винценгероде начал воевать против революционной Франции, когда Наполеон даже не мог ещё мечтать о власти и, соответственно, когда Рейнского союза не было и в помине. Так что приходится признать: в данном случае великий наш Лев Николаевич грубейшим образом извратил факты.

Кстати, когда Наполеон пришёл к власти, Винценгероде рвался во все армии, которые воевали с ненавистным ему узурпатором, что в гневе признал потом даже и сам император Франции. Так что никакого бегства со стороны Винценгроде не было, а наоборот — было желание драться с Бонапартом.

Между прочим, вот какая характеристика дана недавно генерал-адъютанту Винценгероде в современной биографии графа Александра Христофоровича Бенкендорфа; беда лишь в том, что сделана эта довольно точная характеристика попутно и совершенно вскользь:

«Винценгероде формально был подданным Наполеона, поскольку его отечество — Гессен — вошло в состав Первой империи. Но фактически он был профессиональным борцом с Наполеоном, сражался с французами с 1790-х годов то на стороне России, то на стороне Австрии, заслужил боевого Георгия и орден Марии Терезии, был ранен. 11 мая 1812 года он вновь вернулся на русскую службу, чтобы опять воевать с Наполеоном. Когда война началась, император французов объявил его своим личным врагом».

Неужто историческая справедливость так и не восторжествует?!

Однако, признаюсь, мне очень не хочется заканчивать книгу о первых партизанах 1812 года на такой грустной ноте. Попробую хотя бы в эпилоге показать, что были вершители судеб российской истории, которые не давали забыть, как всё происходило на самом деле, которые помнили, что жертвы, принесённые во благо России, никак не должны быть и не могут быть забыты.

Я имею в виду императора Александра Благословенного.

Ефим Курганов, доктор философии.

г. Париж. 18 июля 2011 года.

Эпилог. Увенчанный лаврами героя

Судя по сохранившимся мемуарным свидетельствам, наиболее важные, сановные смоленские дворяне не очень-то жаловали помещика Пореченского уезда Павла Ивановича Энгельгардта, но императорский указ от 30 августа 1813 года раз и навсегда всё изменил в этом вопросе.

После обнародования данного указа нелюбовь к Энгельгардту пришлось затаить и высказывать её разве что втихаря, в домашнем кругу, но уже никак не открыто, или же умело камуфлировать.

Так, сын партизана штаб-ротмистра Александра Дмитриевича Лесли записал в своём дневнике: «К расстрелянному Энгельгардту папа и дядя, знавшие его, относятся очень дурно: был гуляка, пьяница и дурной человек. Пленных офицеров нескольких живыми закопал. Но потом, лишившийся жизни за подвиги для защиты Отечества, достоин стал исторической славы».