Первые шаги

Родион с Кириллом приехали через неделю после похорон у Мурашевых. Кирилл сразу заехал к Карповым — ведь вторая подвода была Федора Павловича. Аксюта радостно встретила жениха.

— Это тебе подарки, — сказал Кирилл, подавая узел, и шепнул стоящему рядом Федору: — Под подкладкой.

— Ступай в избу, скорей достань, — ответил Федор, отпрягая лошадь.

Через кухню, где Маша ставила самовар, а Прасковья готовила на стол, жених с невестой прошли в комнату девушек. Вместе с Аксютой Кирюша торопливо отпарывал низ подклада. Сколько страха пережил он дорогой, неустанно думая про листки, полученные от друзей. И вот довез! Вынув листовки и газету, Кирилл шепнул Аксюте:

— Скорей зашей, чтобы незаметно было.

Девушка покачала головой — машинки-то у них нет, — но вдруг улыбнулась, проворно распустила весь подол и вновь аккуратно подшила петельным швом, будто так и было. Спрятав листки за пазуху, Кирилл вышел во двор к Федору.

Когда они возвратились, мать с дочерьми рассматривали пальто и шарф.

— Больно хороши подарки-то, Кирюша! Прямо не по-деревенски Окся нарядится, — радовалась Прасковья.

Машенька, завернувшись в шарф, кружилась по комнате. Аксюта молчала, но так посмотрела на Кирилла, что у парня голова закружилась от счастья.

Скоро вся семья сидела за столом, и Кирилл оживленно рассказывал о поездке.

— Ну, Кирюша, приходи завтра со сватами. Теперь можно и свадьбу гулять. Начнем первые, — сказал Федор.

Кирилл и Аксюта переглянулись и смутились.

— Попрошу Родиона Андреича да Матвея Силыча сватами быть, — прошептал Кирилл.

Когда он уезжал домой, Аксюта, провожая, сказала:

— Приходи к нам вечерком.

— Ой, забыл совсем! — спохватился Кирюша. — Книжку ведь я тебе, Оксинька, привез. — И он вытащил из-за голенища поэму Некрасова. — Ее можно не прятать, а уж такая книжка! За дорогу я всю наизусть запомнил.

Аксюта взяла книжку, поцеловала его в щеку и бегом побежала в сени.

Кирилл долго стоял, прижав ладонь к щеке, словно оберегая первый поцелуй любимой девушки.

— Тятенька, смотри, что мне Кирюша дал! — радостно говорила Аксюта, вернувшись в избу.

Федор, взяв книгу в руки, сразу узнал ее.

— Читай, дочка, вслух читай. Здесь вся крестьянская жизнь описана, — сказал он дрогнувшим голосом.

Прасковья, забыв про дела, сидела подперев голову рукой, и жадно слушала голос дочери, чувствуя, что слезы на глазах выступают. Не пришлось самой крепостной быть, но от матери да свекрови знала она и ту жизнь. Слушая рассказ Матрены Тимофеевны и особенно последние слова:

Ключи от счастья женского,
От нашей вольной волюшки,
Заброшены, потеряны
У бога самого! —

Прасковья не выдержала и расплакалась.

— Ох, правду сказала, чистую правдушку! — причитала она сквозь слезы. — Что тогда, что теперь мало счастья бабы видят, век в неволе живут. И кто те ключи найдет, бог один знает…

Федор погладил жену по щеке.

— Полно, Параня, слезы-то лить! — ласково сказал он. — Придет время, все по-другому жить будем, не одни мужики свободу получат. За то и бьемся…

Внезапно он смолк и задумался, в серых глазах мелькнула лукавая усмешка.

— Паранюшка, иди к ироду-то, доложи, что Кирюша какую-то книжку привез, ты не знаешь, что за книга. Заморочь ему голову, — сказал он жене, и Прасковья, умывшись, пошла к Мурашевым, а Федор о чем-то вполголоса начал совещаться с Аксютой.

3

Выслушав Прасковью, Мурашев обрадовался: «Теперь-то поймают с поличным!»

— Гляди, что Палыч будет делать с книжкой-то, скажешь мне потом, а я приду завтра, побеседую с ним. Вместе убедим, чтоб плюнул на смутьянов, а тех само начальство уберет. Вот и кончатся твои беды. А пока ступай, чтобы не хватился он тебя, — сказал Прасковье.

После ее ухода Петр Андреевич зашел к Наталье. Похлопав ласково по плечу, приказал:

— Иди, Натальюшка, поторгуй! Съездить мне надо недалече. Завтра вернусь.

Наталья, вздрогнув при входе свекра — ребят никого нет, — успокоенно вздохнула и, бросив шитье, пошла в лавку. Вскоре Мурашев на лучшей паре коней мчался в город и в полночь уже стучался к Нехорошко.

— Василий Моисеевич! Приехал сегодня из Петропавловска будущий зять Карпова и привез книжку от тех. У него сейчас… — сообщил, задыхаясь. — Я скакал всю дорогу. Надо ехать.

Уездный начальник проявил большую энергию. Через час на свежих лошадях они с полицейским скакали обратно. Своих лошадей Петр Андреевич оставил у сына.

Но как ни спешили, а в Родионовку приехали к завтраку. Остановились у Мурашевых. Полицейский сбегал за старостой, и, захватив двух понятых, Нехорошко пошел к Карповым. Там их уже ждали. Вчера вечером Прасковья еще раз сбегала к Мурашевым.

— Натальюшка! Где Петр Андреевич? Надо мне его, — сказала она, поспешно входя в лавку.

— Он завтра вернется, Петровна. Куда-то недалечко уехал, — ответила Наталья.

Прасковья вернулась домой.