Первые шаги по Тропе: Злой Котел

Заполнив всякой всячиной огромную плетеную Корзину, он вручил ее мне. Назад я отправился в самом радужном расположении духа. Каково же было мое разочарование, когда по прибытии в родной дом обнаружилось, что все продукты: мука, соль, перец, сахар, масло, крупа – навалены в корзину без всякого разбора, вперемешку. Получилась отвратительная каша, которую отказались есть даже собаки.

Как я негодовал! Как только не проклинал чужую безалаберность и собственное ротозейство!

Что, спрашивается, может означать такой сон? К чему он – к богатству, к кишечному расстройству, к неприятностям, к перемене погоды? Надо будет при случае поинтересоваться у вещуна…

– Хватит спать! – принцесса отвесила мне легкую затрещину. – Просыпайся. Мы уже пришли.

Действительно, я стоял прямо перед входом в покои королевы, но на сей раз вокруг меня было пустынно и тихо, словно в храме древнего божества, отвергнутого своими приверженцами.

Опережая мой неизбежный вопрос, принцесса пояснила:

– В пищу, приготовленную для придворных, я добавила истому. Все разбрелись по своим углам отсыпаться. Нам никто не сможет помешать.

– Ты не доверяешь даже подругам?

– Им в особенности. Если все задуманное нами удастся, очень скоро они превратятся в моих злейших врагов. Любая из них хотела бы занять место, на которое сейчас претендую я.

Сзади послышались торопливые шаги, особенно гулкие под сводами пустого зала. Мы одновременно обернулись, готовые к любым неожиданностям, но это был всего лишь мой приятель, разобиженный, как никогда.

– Ты не спишь? – удивилась принцесса.

– С чего бы это я должен спать?

– Разве ты не обедал со всеми вместе?

– Какой там обед! Я весь извелся, ожидая вашего возвращения. Где вы пропадали? Когда я, наконец, получу яйцо? Почему вы идете к королеве без меня?

– Потому что тебе там делать нечего, – свысока ответила принцесса. – Но раз уж ты явился сюда, снимай со стены алебарду и стой на страже. Не допускай никого в покои королевы. Даже лекарей, даже кормильцев. Понял?

– Понял, – он от усердия затряс головой. – А когда же…

– Будет тебе яйцо, будет! – оборвала его принцесса. – Только не путайся под ногами.

Она втолкнула меня в королевскую опочивальню, а сама осталась стоять при входе, прижавшись спиной к стене.

Оно и понятно – доля у заговорщиков несладкая. А особенно в такой момент, когда на весы жизни и смерти брошено все – и жажда власти, и грех матереубийства, и будущее родного народа, и собственная судьба.

– Иди, – она сунула мне объемистый флакон, наполненный коварным зельем, способным подарить и сладкое блаженство и вечный сон. – Иди!

Здесь было по-прежнему сумрачно и душно, а запах королевы, одновременно тлетворный и дурманящий, похоже, даже усилился. Возможно, это было последнее оружие одряхлевшей богини, почуявшей приближение убийц.

Даже у меня, существа совершенно постороннего, голова пошла кругом, а что уж тогда говорить о вещунах всех категорий, для которых этот запах был и кнутом, и пряником, и столпом существования, и порукой на будущее.

Лекарь, спавший прямо на полу, в двух шагах от входа, тяжко застонал и перевернулся на другой бок. Если ему что и снилось, то явно не королевские милости.

Подталкиваемый взглядом принцессы, я пересек зал и сорвал занавес, оказавшись тем самым на половине, запретной для рядовых вещунов, а уж для чужаков – тем более.

Алтарем в этом храме размножения служило ложе, столь просторное, что на нем смогли бы разместиться не только все рыцари Круглого стола со своими дамами сердца, но сверх того еще и рыцарские кони.

Посреди этого исполинского ложа возвышалась живая гора, заботливо укрытая парчой и бархатом. Гора мерно вздымалась, каждый раз издавая надсадный, придушенный хрип.

Полумрак королевских покоев мешал рассмотреть какие-либо детали, и я вынужден был с ногами взгромоздиться на ложе. Моя огромная тень, переламываясь, поползла со стены на потолок.

И вдруг где-то совсем рядом раздался хриплый клекот, заставивший меня вздрогнуть. Это смеялась королева. Только сейчас я рассмотрел ее крохотную лысую головенку, как бы и не имевшую отношения к громадному, словно стог сена, телу.

Даже не верилось, что хрупкие и грациозные принцессы со временем могут превращаться в подобных монстров.

Два круглых белесых глаза, разделенных горбатым носом-клювом, смотрели на меня мудро и бесстрастно. А что еще можно было ожидать от древнего, как мир, создания, заметившего порхающую поблизости мошку-однодневку?

Вот только не знаю, понимала ли королева, что эта мошка собирается нанести ей смертельный укус. Хохот, на самом деле являвшийся обыкновенным астмическим кашлем, постепенно сошел на нет, и голосом, не подразумевающим наличия зубов, королева произнесла:

– Я рада, что ты вновь навестил меня. Отступать было поздно, и я холодно ответил:

– К сожалению, причина, заставившая меня явиться сюда, не дает повода для радости.

Сзади взвизгнула принцесса:

– Не смей разговаривать с ней! Тебя одурачат! Делай, что тебе сказано!

Королева, не обращая никакого внимания на эти истерические реплики, продолжала: