Первые шаги по Тропе: Злой Котел

— Им виднее. Например, заставят тебя втереться в доверие к вредоносцам.

— А это еще кто такие?

— Долго рассказывать. Но отношения у них с тенетниками — хуже некуда. Вместе этим народам не ужиться. Либо вредоносцы истребят тенетников, либо тенетники вредоносцев. Третьего не дано.

— Хотелось бы знать, в чем суть конфликта?

— Запутанная история. У каждой стороны своя версия — одна нелепее другой. Постороннему здесь не разобраться.

— Почему тенетники так уверены, что я буду служить им?

— На этот счет они что-нибудь обязательно придумают. Найдут способ привязать тебя к себе. Ты ведь додумался взять в залог мое яйцо. И теперь я весь твой.

— Прости, но это была не моя идея.

— Я просто пытался заслужить твое доверие! Кто же знал, что ты окажешься таким жестокосердным и лишишь меня единственной радости.

— На время, только на время… А самому тебе приходилось встречаться с вредоносцами?

— Приходилось, — без всякого энтузиазма признался он.

— Ну и как?

— Тенетники тебе понравились?

— Скорее нет, чем да.

— А вредоносцы еще хуже. На меня они давно зуб имеют.

— Стало быть, я отправлюсь к вредоносцам один?

— А тебе нянька нужна? Кто хвалился умением прятаться, выслеживать и входить в доверие. С такими навыками нигде не пропадешь. И учти, что в самое ближайшее время тебе придется продемонстрировать их на деле. Ведь в живых мы остались только потому, что тенетники поверили тебе.

— Я, конечно, постараюсь, но не все так просто. Незнакомая страна, чужие нравы… Сначала нужно познакомиться с обстановкой, изучить языки…

— Именно этим мы с тобой и займемся. Между прочим, одна из причин вражды тенетников с вредоносцами состоит в том, что они не способны общаться между собой.

— Почему?

— Не способны и все. Так природа распорядилась. Формы общения, кстати говоря, бывают самые разные. Мы с тобой, допустим, легко нашли общий язык. Но это скорее исключение, чем правило. Помнишь, какую фразу ты произнес при нашей первой встрече?

— Помню. «Почему молчишь, приятель?»

— Вот-вот. А окажись на твоем месте ушастик из пустыни Шаавар, все выглядело бы несколько иначе.

Он оттянул складки кожи на своих щеках, и те вдруг затрепетали, словно сигнальные флаги. Ничего похожего мне прежде видеть не приходилось. Будем надеяться, что это не розыгрыш.

— Но кое-кто превзошел и ушастиков, — продолжал вещун, по-видимому, севший на своего любимого конька. — Как тебе понравится язык запахов, которым пользуются в стране Горьких вод?

Нестерпимое зловоние, подобное тому, что издает испуганный скунс, шибануло мне в ноздри и через целую гамму незнакомых, но резких запахов перешло в аромат цветущей сирени.

— А ведь это лишь вольный перевод твоего коротенького вопроса, — пояснил вещун. — Слышал бы ты песни, составленные из запахов!

— Хватит, хватит! — простонал я, зажимая нос. — Никто не сомневается в твоих способностях к языкам. Хотя как это у тебя получается — ума не приложу!

— Уметь надо, — похвастался вещун. — Но, увы, в оставлении запахов я не так изощрен, как хотелось бы. Особенно на пустое брюхо.

— Я просто раздавлен, — это было не кокетство, а чистосердечное признание. — То, что ты рассказал, продемонстрировал и… позволил понюхать, подрывает мою веру в собственные силы. Вряд ли я смогу постичь язык тенетников, а уж тем более — вредоносцев.

— Сможешь, сможешь! — заверил меня вещун. — Конечно, не в полной мере, но сможешь.

— Боюсь, что ты только успокаиваешь меня… И себя заодно.

— Мудрость порождает сомнения, а трусость — мнительность. Выводы делай сам.

— Уж если кому и упрекать меня в трусости, так только не тебе… Лучше другое скажи — мы сейчас существа вольные или подневольные?

— Это зависит от того, что ты подразумеваешь под понятием воля, — похоже, что вещун мнил себя не только полиглотом, но еще и мыслителем. — Мои соплеменники, к примеру, издревле славятся пристрастием к воле. Вот почему мы так чураемся дружбы, подразумевающей наличие некоторых взаимных обязательств. И тем не менее все наши устремления подчинены одной цели — добыть и выносить яйцо. Это делает нас рабами своей собственной страсти. Ты тоже порабощен некой идеей, пока неведомой мне. Следовательно, нас нельзя назвать вольными существами.

— Меня не интересуют твои умствования. Лучше побереги их для наследника. Я спрашиваю, кто мы такие — бесправные пленники или самостоятельные личности. Не знаю, как здесь относятся к последним, но пленников принято кормить. Пусть даже объедками.