Первые шаги (сборник рассказов)

В прошлом году Сахья передала ей на Новый год открытку и маленький подарок от Ангарага. Есть у Ангарага такой обычай — посылать друзьям поздравления на Новый год, а женщинам еще и к Восьмому марта. Тогда и повариха Намжил получила от него открытку с поздравлением. Сахья была просто зеленая от злости. С перекошенным лицом закурила тонкую, как мышиный хвост, самокрутку. И точно выстрелила — выпустила изо рта кольцо дыма.

— Ишь стал подарками баловать! Уж не собирается ли из-за тебя жену и детей бросить? Вон чего захотел, а ведь старик уже, за сорок… — С такими словами она отдала поздравление.

Думая об Ангараге, Алима всегда вспоминала отца. Отец был лучшим водителем в леспромхозе. Ангараг не знал его — приехал сюда через год после его смерти. Но это он выхлопотал матери пенсию и частенько заглядывал к ним, смотрел, как им живется. Он заботился обо всех семьях, потерявших кормильца, сам проверял, получают ли они пособие от государства.

— Нельзя забывать о вчерашнем дне. Нам дорога память о тех, кто честно трудился. Помните водителя Радну, умершего год назад? Он был лучшим в нашем хозяйстве. А сколько его учеников у нас работают! За одно это большое ему спасибо.

Как тепло на сердце у дочери от таких слов! Разве не могут быть у нее с Ангарагом просто дружеские отношения? Какой мерзкий язык у этого Лхама!

Алима вышла на перевал. Внизу светились огоньки поселка. Алима победила ночь, себя, свои страхи, трудный подъем. Одолела все преграды на пути к другу. Алима остановилась, перевела дыхание и побежала вниз. Позади осталась дорога, по краям которой притаились лохматые деревья, волчий вой, плач совы. Все ближе огни, теплящиеся внизу. Ей безразлично, что скажут люди. Главное — помочь Ангарагу. «Я сварю ему чай с молоком, — думала она, — он выпьет, и ему станет легче. Пусть Лхам злится, пусть злятся такие, как он. Я докажу им, что есть дружба, что не только Ангараг заботится о людях, но и люди заботятся о нем».

Вот она и в центральной усадьбе. До больницы — рукой подать.

Ночные съемки (перевод А. Цыденова)

Бабье лето на исходе. Я и два молодых режиссера сидим на скамейке в сквере возле киностудии и греемся на солнце.

— Поставить бы хорошую вещь… Но где взять сюжет? — говорит мой молодой коллега, только в этом году окончивший институт. Он затягивается сигаретой и пускает колечки дыма.

— Да… Что и говорить! — поддерживает его другой. Встав со скамейки, глубоко засовывает руки в карманы потертых джинсов и ходит взад-вперед.

— Нам даже период кооперирования не достался, — продолжает он. — Вот старичкам повезло — все своими глазами видели…

От этих слов мне становится как-то не по себе. Жизнь кипит, столько интересного кругом, а они говорят — сюжетов нет. Отчего это? Лень? Опыта не хватает? Может, что-то другое? Так, погруженный в свои мысли, я машинально встаю, бросаю недокуренную сигарету в урну и направляюсь к автобусной остановке.

— Куда же вы? Ведь сегодня нет съемок. Сейчас ассистент вернется из магазина. Посидели бы… — доносится мне вслед голос. Но я уже далеко и делаю вид, что не расслышал.

Молодые режиссеры напомнили мне меня самого в пору молодости. Тогда мне и лет было немного, да и опыта почти никакого — только институт за плечами. Как-то пасмурным осенним днем я сидел на скамейке в этом же сквере и думал: «С чего начинать?…» Помнится, было очень тоскливо. Все казалось неинтересным и скучным. Тогда многие восхищались мастерством опытного режиссера Дэмбэрэла. Я говорил себе: будь я его ровесником, испытавшим тяготы военного времени, и я создавал бы прекрасные фильмы, может, даже не хуже самого Чаплина или Бондарчука.

Неожиданно мне доверили первый самостоятельный фильм. Правда, короткометражный, но я был очень рад. Быстро подобрали актеров, съемочный коллектив. Фильм снимали в одном из аймачных центров. Опытных коллег рядом не было, поэтому я надеялся только на самого себя. Сначала работа не клеилась… Не знаю, что стало бы с фильмом, если бы не Жамбал-гуай — наш мастер по свету, как говорится, рядовой работник кино. Вряд ли кто посторонний мог бы догадаться, что он причастен к миру искусства. Было ему за пятьдесят, ходил он в простом дэли, никогда не расставался с чайником и старой трубкой. Но стоило ему взяться за работу — и его не узнать. Включал многочисленные светильники и прожектора, командовал своим хозяйством, как настоящий полководец, готовящий войско к битве. Работу свою — давать свет — старик очень любил и разбирался во всех ее тонкостях как никто другой.