Первые шаги (СИ)

На более крупном перекрёстке ждала засада. Примерно за полсотни метров я заметила стоящего за кустами аборигена и, на всякий случай резко остановившись и хлопнув себя по лбу, с видом, будто что-то забыла, поспешила обратно. Но не успела пройти и нескольких шагов, как обнаружила ещё одного, перекрывшего путь к отступлению. Выбор невелик: можно попытаться скрыться отвилками и по бездорожью (ага, бегом с кровавым-то кашлем!), прорваться через охотников (тоже, причём с очень небольшой вероятностью успеха) или сдаться. Тем более, что даже сбежав сейчас, я непременно попадусь в другой раз, а мнение обо мне может ухудшиться. Решено — сдаюсь и всеми доступными способами демонстрирую, какая я белая и пушистая, безобидная и готовая к сотрудничеству.

На случай, если всё же ошибаюсь и эти двое меня не ловят, попыталась пройти мимо того, который преградил путь. Когда я поравнялась с ним, человек сказал мне что-то непонятное негромким, но уверенным командным тоном. Ну конечно, а кто обещал, что к переносу будет прилагаться обучение языку другого мира? Глубоко вздохнув (с каждой минутой всё больше верилось, что окружающее реально) и рассудив, что, скорее всего, это требование остановиться, притормозила и подняла старательно отводимые до сего момента глаза на аборигена. Нет, даже переодевшись в такую же одежду, мне вряд ли бы удалось сойти за местного. Он вроде бы и похож на человека, но в то же время отличался. По крайней мере, не из привычных европеоидов, негроидов, азиатов и кого там ещё... да и вообще не человек. Гуманоид. Благородной осанки, с прямыми белыми волосами чуть ниже плеч и жёлтыми глазами. Волосы откинуты на спину и, судя по всему, заколоты с двух сторон невидимками или ещё как-то закреплены, чтобы не лезли в лицо. Одежда состоит из простого платья или балахона с длинными рукавами и тонких перчаток по локоть, а на ногах — лёгкие сандалии. Весь костюм чисто-белого цвета, лишь на платье, в районе левой стороны груди золотая символика из шести сходящихся спиралей, заключённых в круг. И хотя непонятно, чем именно абориген так резко отличается от человека, то, что он как минимум незнакомой мне расы, а скорее всего — вида, не вызывает никаких сомнений.

Мужчина повторил свои требования, добавив ещё несколько фраз, из чего удалось сделать вывод, что первые услышанные слова я расшифровала неправильно. Ведь незачем повторять «стой» тому, кто и без того уже стоит. Может, эта их аналогия «руки вверх», «на землю» или ещё проще «предъявите документы»? Поняв, что толку от такого гадания мало, я непонимающе развела руками, только потом подумав, что он из иного народа и у них этот жест может означать что-то другое. Абориген, к моей радости, не проявляя агрессии, сказал ещё одну фразу, не более понятную, чем все предыдущие.

— Я не понимаю, что вы говорите, — ответила я.

Настала его очередь удивляться. Судя по реакции, аборигену русский язык также незнаком, как и мне — местная речь. Но мужчина быстро оправился и с лёгкой улыбкой, мягко, но крепко, взял меня за руку. Я, не сопротивляясь, пошла куда вели. Всё-таки не ошиблась, когда предположила засаду, поскольку очень быстро мы с провожатым добрались до машины, скрытой дальше, за теми же кустами, где поджидал первый.

Что-то жизнерадостно сообщив коллеге, который после этого посмотрел с лёгким любопытством, сопровождающий посадил меня в машину и устроился рядом, а его коллега сел впереди. Оказалось, что транспорт не ездит, а летает, причём практически без тряски и шума. Почему-то именно теперь, когда от моих действий ничего не зависело, накатило ощущение удивительного спокойствия и даже умиротворённости. Всё равно в моем нынешнем состоянии я бы здесь не выжила. А так пусть будет то, что будет. Но это чувство не имело ничего общего с отчаяньем — скорее, просто тихая радость, что пока не надо больше бороться и можно не сопротивляться обстоятельствам.

Внизу проплывали огромные парки в виде завитушек, такие же, как и первый, по которому я бродила. Прямых улиц мало, всюду или круги и полукружия или извилистые линии дорог. Через равные промежутки над деревьями возвышаются крупные почти однотипные строения, к каждому из которых сходится по шесть крупных спиралей. Из-за этого картина сверху напоминает символику на костюмах арестовавших меня аборигенов: не хватает только окружающей кольцевой дороги, да мешают прямые проходы от центра каждой спирали к зданию и ещё одна извилистая дорога, пролегающая между закрученными. Пока мы летели, я не увидела ни единого участка, не несущего отпечатка рук человека или того разумного существа, которое здесь обитает. Так что выбор сдаться (а не бежать) оказался правильным. Ведь скрыться всё равно бы не удалось.

Примерно шесть месяцев жизни

Всё-таки другой мир