Первые шаги (СИ)

Я промолчала, чтобы не спровоцировать очередной виток спора. Надо успокоиться и постараться избежать поспешного необдуманного решения. Всё-таки в чём-то тартарец прав — мои поступки, особенно последние, чаще были продиктованы эмоциями, чем здравым смыслом. Если подумать, то самый актуальный вопрос: почему белорун вдруг предложил отправиться в рабство — так и не прояснился. И не хочу поднимать его в разговоре с Шасом. Лучше узнать из первых рук.

Попросив тартарца подождать, я вернулась к белокерманцу. Он по прежнему сидел на полу, крепко переплетя пальцы рук.

— Прости, обычаи моего прошлого мира всё ещё имеют приоритет над местными, — опустившись напротив, извинилась я. — В моём мире, во Вне, рабство считается одним из самых больших зол, и высказанное тобой предложение воспринялось как серьёзное оскорбление и унижение. Подумав, я начала сомневаться, что за ним действительно стояли такие цели.

— Я тоже прошу прощения, — напряжённые кисти белоруна дрогнули и слегка расслабились. — Долгая работа за пределами Белокермана наложила свой отпечаток и испортила мой характер. Я не имел права считать намеренным оскорбление от неполноценного гражданина.

Значит тартарец был прав, и мне не показалось, что посол ожидал совсем другой реакции.

— Поясни, пожалуйста, почему ты предложил именно такой вариант для повышения шансов на выживание.

— Так было бы удобнее и безопаснее для тебя. Владелец поможет не попасть в опасные ситуации, да и сам статус раба защитит.

Я с сомнением пожала плечами. Ну как может защитить переход в разряд вещей?

— У меня не очень много времени. Если ты решила принять предложение и тебе нужна помощь, чтобы грамотно составить договор, то лучше скажи сейчас. Через три часа я улетаю обратно в Тартар, — добавил белорун.

Ему легко говорить. А вот выбор между рабством и свободой придётся делать мне. И я всё ещё не понимаю, что в неволе такого хорошего. С другой стороны, знаний о новом мире действительно недостаточно. Но стоит ли брать слова посла на веру?

— У меня есть три вопроса, — подумав, решительно сказала я. — После них надеюсь, что смогу дать ответ. Какой процент уехавших из Белокермана неполноценных граждан смог нормально устроиться в других странах?

— Примерно восемь из каждых десяти тысяч. Но это по официальной статистике. Часть эмигрантов пропадает из нашего поля зрения, так что, скорее всего, реальное число раза в три выше.

Все равно негусто. Намного меньше одного процента. Нерадостная перспектива вырисовывается. Конечно, можно обвинить посла и тартарца в сговоре и лжи, но почему-то верится.

— Рабство действительно помогает не только выжить, но и жить после него нормальной жизнью?

— При правильно составленном договоре и стремлении самого раба вписаться в местное общество, а не переделать его под себя — да, — без колебаний ответил белорун. — Но из неполноценных граждан такие договоры почти никто не заключает.

А из полноценных, выходит, заключают? К счастью, я вовремя прикусила язык и не выпустила наружу неуместное любопытство.

— И последний вопрос. Ты не знаешь, почему Шас мной заинтересовался и согласился взять в рабство? Из-за денег или по другой причине?

— Плата, которую мы оговорили, невысока, — отрицательно повел кистью посол. — За такие деньги очень мало кто согласится заключить нормальный договор. Я не знаю причины, могу только предположить, что это из-за того, что он такой же, как и ты.

У меня вырвался скептический смешок. Такой же? Да ни в одном глазу.

— Он тоже химера, — пояснил белорун.

Химера. А значит — бывший рендер. Рендер, который смог выжить и устроиться в Чёрной Дыре. Достаточно хорошо устроиться, судя по всему. Последний ответ помог принять решение.

— Я согласна. И прошу тебя помочь с договором.

Сказала и тут же засомневалась, а не совершаю ли сейчас большую ошибку. Но если уж вступила на такую сомнительную тропу, то надо пройти по ней до конца. В конце концов, это всего на два года. Как-нибудь переживу.

День – ранний вечер 19 июня 617132 года от Стабилизации

Сворована

— Ещё укажи, что в случае, если раб проявит злостное повторяющееся непослушание, я имею право раньше времени отпустить его на свободу.

— Э, нет, так не пойдет, — бодро возразил посол. — Лучше сделаем так: в случае злостного непослушания ты имеешь право применять некалечащее физическое или моральное наказание или взимать денежный штраф по стандартной схеме номер три.

Шас задумался.

— В принципе меня такой вариант устраивает, но предлагаю в качестве четвёртой меры предусмотреть свободу. Хотя бы с согласия раба.

— Ни в коем случае. — Пальцы белоруна гневно дрогнули. — Я готов уступить и позволить комбинацию наказаний, а также допустить лёгкие, бесследно проходящие травмы, но без досрочного освобождения.

— А я согласна на свободу при непослушании, — влезла я в разговор.

По крайней мере, при такой формулировке у меня всегда будет шанс выйти на волю. Да, придётся потерпеть, но ведь недолго, а результат того стоит.