Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну»

Когда я в мае 1915 года отправился во Францию, идея организованного снайпинга уже не была для меня новой. Я еще раньше бывал там, в марте того же года, и лично убедился, какие громадные преимущества извлекали немцы из снайпинга в период позиционной войны. Трудно в настоящее время дать точные цифры наших потерь от германского снайпинга. Достаточно будет сказать, что в начале 1915 года мы потеряли в одном баталионе, лишь за один день, 18 человек, убитыми снайперами противника. Если бы каждый из наших баталионов, находившихся в передовых окопах, убивал при помощи своих снайперов только по одному немцу ежедневно, то получилась бы цифра весьма внушительная. Всякий, кому угодно будет вычислить, сколько у нас было баталионов в передовой линии, будет изумлен величиной этой цифры, особенно если вычислить количество потерь за один месяц, помножив полученную цифру на 30. Такое вычисление само по себе покажет, в какой мере оправдывает свое существование снайпер в войне на уничтожение (даже если принимать во внимание только эту одну сторону дела), и какое количество противника он в состоянии уничтожить.

Но важность снайпинга заключается не только в нанесении противнику потерь. Когда какой-нибудь окоп находится в сфере досягаемости неприятельских снайперов, жизнь в нем становится очень трудной, и дух людей, занимающих окоп, неизбежно падает. Во многих местах передовой линии во Франции, так же, как и в Бельгии, противник, успевший сорганизоваться в этом отношении раньше нас, имел на своей стороне несомненное преимущество. В любом полку очень многие из наших солдат и теперь помнят какой-нибудь район, где германские снайперы действовали особенно убийственно. Но я утверждаю, как факт, что в середине 1915 года мы почти на всем протяжении фронта подвергались по меньшей мере жестокому истреблению.

Когда я поехал на фронт в мае 1915 года, я захватил с собой несколько винтовок с телескопическим прицелами, частью моих собственных, частью взятых у друзей. В то время я был прикомандирован к Разведывательному отделу в качестве заведующего военными корреспондентами, и эта должность давала мне самую широкую возможность в разных местах посещать линию фронта. При отправлении на передовую линию я обыкновенно брал с собой одну из таких винтовок, снабженную телескопическим прицелом, и вскоре бригады и баталионы[3] (см. стр. 24) стали обращаться ко мне с просьбой предоставить им такую винтовку, хотя бы во временное пользование.

Таким образом мне представлялись случаи на месте изучать снайпинг при посещении передовых окопов.

Однажды, проходя по окопам, в сопровождении австралийского корреспондента мистера Галлет, я наткнулся на дощечку с изящной надписью: «Снайпер», и со стрелкой, указывавшей, в каком направлении находится его нора. Самого снайпера в норе не было, он стрелял поверх бруствера из винтовки с телескопическим прицелом.

Такие винтовки, в то время, присылались из Англии и давались войскам лишь в очень ограниченном количестве.

У меня в течение многих лет были винтовки с телескопическими прицелами, и я хорошо знал применение их при охоте на крупных зверей.

Вообще говоря, мне всегда казалось, что эти винтовки мало «спортивны» по причине своей чрезвычайной точности, но для стрельбы по мелким животным, как, например, по кроликам, эти точные и мелкокалиберные винтовки превосходны, так как они дают возможность сразу же убивать попаданием в голову и, таким образом, не причинять излишних страданий.

Возвратимся, однако, к снайперу. Заинтересованные им, мы обратились к снайперу с вопросом, что он думает о своей винтовке, на что получили ответ, что он в состоянии каждый раз, без промаха, попадать в бойницу стального щита, установленного на германском окопе. Так как германский окоп находился от нас на расстоянии 900 шагов, то мне показалось, что наш снайпер слишком самоуверен, а потому мы попросили его продемонстрировать свою стрельбу перед нами. У меня был с собой призматический бинокль Росса, и когда снайпер выстрелил, я заметил, что пуля ударила почти в трех шагах левее того щита, в который метил снайпер. Снайперу казалось, что его пуля прошла через бойницу, так как он не слышал звука удара пули в поле стального щита. Второй выстрел дал примерно такой же результат. Взглянув на прицел, я заметил, что он неправильно установлен, и спросил у стрелка, знает ли он устройство своей винтовки — выяснилось, что он ее почти совершенно не знает.

Начиная с этого момента, я начал проверять попадавшиеся мне телескопические винтовки и вскоре пришел к заключению, что около 80 процентов их были совершенно бесполезны в руках стрелков и, во всяком случае, давали худшие результаты, чем те, которые были бы достигнуты стрельбой из обыкновенных винтовок. Стрелявшие из телескопических винтовок, как оказалось, имели весьма смутные понятия о правильной установке прицелов, почему самый легкий толчок или удар по винтовке неминуемо сбивал неправильно установленный прицел.