Первые сполохи войны

– Кого? – Я сначала не понял, о ком она говорит, а потом стало поздно. Мое тело одеревенело, и я упал как срубленное дерево, лицом вперед. Боли я не чувствовал. Только недоумение. Что, черт возьми, произошло?

– Колдун запустил посмертное проклятие хуранги. – Голос Шизы звучал обреченно. – Теперь мы отрезаны от магических потоков. Беда, Ирри. Лиан может защищать твое тело еще какое-то время. Потом, не получая пищи, начнет тебя жрать. А я уже начинаю сходить с ума.

Надо мной кто-то остановился.

– Убейте чукакабру. – Я узнал голос Раджима. – Первый чукакабра принес нам горе, и мы лишились моей сестры Маджимы.

– Зачем убивать, вождь? – прозвучал хрипловатый голос. – Лучше продадим караванщику. Вдруг посмертное проклятие хуранги перейдет на убившего? Ты хочешь этого?

Раджим помолчал. Решалась моя судьба, а я был беспомощен как младенец. Мне оставалось только ругать себя. Твою дивизию! Я переоценил свои силы. Зарвался.

– Шиза, может, перенесемся на корабль? – несмело спросил я.

– Не можем. С этого слоя нет доступа. Мы заперты внутри системы.

– Нет, – наконец прервал молчание Раджим. – Я этого не хочу. Ты мудр, Со Фокл. Кладите чукакабру на тронга, и поедем в селение.

Меня грубо подняли и перекинули через спину ящера.

– Глядите, у чукакабра зад голый! Надо же! Как его хуранга подпалила!

Меня окружали хохочущие дикари, а я, беспомощный, сгорал от стыда и умолял смерть избавить меня от позора.

– Лиан, сожри меня! Ну прошу! Ну что тебе стоит! Я не вынесу позора!

Но мой внутренний дракон был глух к моим мольбам.

Глава 8

Инферно. Неприятности по слоям

Меня сбросили на землю как мешок с овсом.

– Вот, караванщик, чукакабру поймали. Хочу продать.

Я лежал на спине, не в силах пошевелиться, и только переводил взгляд то на Раджима, то на толстого демона. Демон с любопытством посмотрел на меня.

– Люд. Один? Откуда он тут?

– Не знаю, караванщик, – равнодушно пожал плечами всадник на тире. – Может, убежал из какого-то каравана, а может, во время бури потерялся.

– Что с ним? Может, он сдохнет сегодня.

– Не сдохнет. Наш колдун обездвижил его, чтобы не брыкался. К утру на ноги встанет. Так что, берешь?

– Беру, Раджим, даю за него амулет щита.

– Три амулета и самострел, караванщик, – вступил в торг вождь племени Семи холмов.

Меня продавали в невольники. Вот так поворот судьбы! Еще недавно я восседал на небесном троне и был кумиром для своих свидетелей. А теперь я беспомощный и бесправный раб. Я был раздавлен. До меня со всей очевидностью дошла простая истина: я ничего не стою без своих имплантатов и их возможностей.

– За дохлого козла ты просишь три амулета, вождь? Амулет и кинжал, это максимум, что я могу дать.

– Ты на до мной смеешься, караванщик…

В конце концов в результате долгого и горячего спора меня продали за два амулета.

– Этот мешок с костями твой, Жаркоб, – произнес довольный Раджим.

Меня подняли четверо таких, как и я, рабов и понесли. Небрежно кинули на возок. Я головой ударился обо что-то острое.

– Вы бы поосторожнее, ребята, – недовольно попросил я. Но те равнодушно отвернулись и уселись на землю, под колеса повозки.

Ко мне вернулась способность говорить. Уже хорошо. Плохо, что с меня сняли мою сумку, и теперь она красовалась на Раджиме. Вождь проезжал мимо, когда я его окликнул:

– Я вернусь, Раджим, и устрою вам всем чукакабру.

– Оттуда, люд, никто не возвращается, и ты не вернешься. – Он даже не удостоил меня взглядом.

Во мне вскипела ярость. Не возвращаются? Так я буду первым! Желание умереть испарилось, как от ядерного взрыва, и все мое существо наполнилось желанием выжить и отомстить. Я прикрыл глаза.

– Шиза, что ты знаешь о проклятии, живущем во мне?

– Ничего не знаю. Оно звучит внутри тебя как погибель магов. Но я его не вижу. Мы полностью отрезаны от источника.

– Отрезаны, значит? – Мне нужно было успокоиться, но чувство безысходности, замешенное на злости и ненависти, мешало. Я начал считать: один, два, три… на ста двадцати я медленно затянул: – Черный во-о-рон…