Первые ступени

— Да нет, готово. Просто о вашем здоровье беспокоюсь.

— Уж очень подозрительно мне твое беспокойство, давай-ка выкладывай, что случилось.

Пришлось рассказать ему о кронштейне.

— Да, дела неважные…

Выход был один: сделать новые кронштейны, не срывая графика. На всякий случай я пошел в цех, где собиралась ракета. Человек пятнадцать испытателей обступили пульт проверки системы управления и ожесточенно спорили. Оказалось, что от одного из приборов в положенное время не прошла команда к исполнительному механизму. Необходим был анализ события, а затем повторное испытание. Тем самым нам предоставлялась отдушина в несколько часов, и мы были «спасены». За ночь все было сделано, и утром ПС передан на испытания.

К вечеру Сергей Павлович собрал у себя в кабинете оперативное совещание — оперативку, на которую вызваны были его заместители, начальники отделов конструкторского бюро, начальники цехов и руководители завода. Всего человек сорок. Закончив разговор по телефону, Королев подошел к столу. Все затихли.

— Так что же, начнем, товарищи. Михаил Степанович, доложите результаты испытаний.

Михаил Степанович встал и, заглядывая в блокнот, начал подробный доклад. Все намеченные по плану испытания закончены. Ракета и «пээсик», как ласково его называли рабочие, вполне готовы к отправке на космодром. Вскоре отдельные блоки громадной ракеты были погружены в железнодорожные вагоны, спутник уложен в специальный контейнер, а в отдельном длинном ящике отправились его усы — антенны.

* * *

В начале сентября 1957 года группа проектантов, испытателей, конструкторов и инженеров выехала на космодром. Сергей Павлович приказал Михаилу Степановичу и мне отправляться туда же (сам он на несколько дней задерживался в конструкторском бюро и в Академии наук).

На космодроме до этого мне бывать не приходилось, и, как только самолет приземлился на новом степном аэродроме, а мы, пересев на «газики», помчались по степи, мною овладело чувство необыкновенного, которое уже не исчезало все эти дни. Громада монтажного корпуса, грандиозность стартового сооружения — все это поражало. Для подготовки спутника в полет в монтажном корпусе была выделена специальная комната, которая так и осталась «космической»: именно в ней 12 апреля 1961-го собирался в космос Юрий Гагарин.

Испытатели все повторяют и повторяют «пройденное». «Хозяин» радиопередатчика, инженер одного из радиотехнических институтов, Вячеслав Иванович, наверное, в десятый раз проверяет его работу. Он регистрирует изменение формы радиосигнала в зависимости от изменения температуры и давления, для чего спутник помещается то внутрь термической установки, то его «замораживают» и «жарят», то около вакуумного насоса, которым несколько раз его «откачивают». Наконец все испытано. Остается поставить летную батарею из серебряно-цинковых аккумуляторов. Полуоболочки спутника укладывают на высокую круглую подставку, в комнату торжественно вносят сияющую полированным корпусом батарею, делают последние контрольные замеры напряжения. Смотрим на вольтметр, и… холодок пробегает по коже, а во рту становится противно кисло. Напряжение на нужных контактах штепсельного разъема — нуль! Оглядываюсь — гоголевская немая сцена из «Ревизора». Только смотреть сцену в театре — это одно: после нее опускается занавес и идешь домой. Здесь же… Проверяем еще раз, еще раз, и… тот же нуль! Батарея электропитания приборов спутника — приспособление не бог весть какой сложности; что же могло с ней произойти? Уж где-где, а с источником питания мы никак не ожидали недоразумений. Само собой разумеется, что немедленно была создана специальная комиссия с участием самых ответственных специалистов. С серьезностью хирургов, делающих операцию на сердце, монтажники приступили к вскрытию батареи. Ей, понятно, больно не было, чего никак нельзя было сказать о Валентине Сергеевиче, ответственном лице предприятия, готовившего батарею.

Вот сняты полированные блестящие крышки. В руках монтажницы — штепсельный разъем и… несколько оторвавшихся из-за плохой пайки проводов. Слова, сказанные в тот момент, мало назвать горячими. В комнате второго этажа испытательного корпуса собралось довольно много народу. Как сейчас вижу побелевшее от гнева лицо председателя Госкомиссии, его руку, постукивающую по столу обрывком злополучного кабеля, слышу и слова, произносимые сквозь зубы:

— Ну, люди вы или не люди? Ну, можно ли найти имя этому безобразию?!

Рядом с ним Королев. Молчит, только желваки на скулах ходят ходуном. «Подсудимый» — Валентин Сергеевич — с присущей ему невозмутимостью пытается объяснить.

— В целях повышения надежности мы применили эпоксидную смолу, но… но… этого…

— Нет, вы мне ответьте, люди вы или не люди?..

Вечером шутили, что «изглоданный труп» Валентина Сергеевича был выброшен из окна второго этажа!