Первые товарищи

Если бы перед разгневанной Пушкой предстала старая, седая колдунья, она бы удивилась ничуть не меньше, чем теперь, увидя перед собой нарядную маленькую девочку, смотревшую на нее застенчиво и кротко.

— Что тебе надо, малютка? — обратилась она к девочке.

Людочка взглянула на начальницу. Она решительно ничего не находила ни дурного, ни злого в ее все еще красном от волнения, полном лице, которое так недолюбливали и брат, и ее новый друг Принцынька.

«Наверное, она их простит, если попросить хорошенько, — подумала девочка, — она добрая».

— Пожалуйста, добрая госпожа Пушка, простите Принца и Сережу. Уверяю вас, они не нарочно. Один Арапка виноват и больше никто. Он очень глупый — Арапка, но он тоже больше не будет. Пожалуйста, госпожа Пушка, простите их!

Г-жа Власьева уже собиралась было вскочить со стула и накричать на девочку за то, что она назвала ее Пушкой. Антонина Васильевна знала, что пансионеры, большие и маленькие, прозвали ее так, и напоминание об этом раздражало почтенную даму.

«Такая крошечная, — сердито подумала она про Людочку, — а уже позволяет себе дерзить старшим!»

Но, заглянув в ее кроткие глаза, Пушка вдруг поняла, что эта милая, хорошая девочка далека от мысли ее обидеть. Людочка подвигалась все ближе и ближе к ней и твердила:

— Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста, миленькая, добренькая, госпожа Пушка, не сердитесь на них и не наказывайте! Право же, это все Арапка!.. накажите лучше Арапку!.. Посадите его в карцер… только не Сергунчика и не Принцыньку. Пожалуйста, госпожа Пушка!

Каждый раз при повторении этого ненавистного прозвища Пушку передергивало, но девочка так нравилась ей своим открытым личиком, что рассердиться на нее она положительно не могла.

— Меня зовут Антониной Васильевной, а не Пушкой, малютка! — произнесла она как можно ласковее, чтобы не испугать ребенка. — И ты не зови меня больше Пушкой. Слышишь?

— Хорошо! — покорно произнесла Людочка и тут же стала пояснять начальнице, как она с няней пришла навестить Сережу и Принца, и как за ними увязался противный Арапка и как он стал лаять на весь дом и напугал всех пансионеров.

— И потом вы вошли, — торопливо пояснила девочка, — испугались и побежали, а глупый Арапка думал, что с ним играют, и тоже побежал за вами. А его никто не думал уськать. Правда! Принц и Сережа такие добрые… Они бы ни за что не стали… Принц веселый, он обещал устроить крепость из картона в следующий свой отпуск… Ах, как я его люблю! И Сергунчика, и маму! Тех еще больше! И няню! Всех, всех! — неожиданно заключила Людочка.

Пушка слушала с большим вниманием все, что ей рассказывала эта маленькая голубоглазая девочка, и постепенно морщинки на ее сердито нахмуренном лице расправлялись и улыбка то и дело трогала до тех пор плотно сжатые губы.

— Наконец, когда Людочка остановилась на минуту, чтобы перевести дыхание, Пушка спросила:

— Как тебя зовут, девочка?

— Людочкой!

— Вот что, Людочка, — сказала начальница и погладила девочку по кудрявой голове, — я верю, что ты говоришь правду; ни твой брат, ни его товарищ не виноваты в том, что собака бросилась за мною. Поэтому пойди и скажи им от моего имени, что они не будут наказаны и я не посажу их в карцер.

— И Арапку тоже не посадите? — тревожно спросила Людочка.

— И Арапку не посажу! — с невольной улыбкой произнесла начальница и тут же прибавила шутливо: — А только Арапку следовало наказать за то, что он не умеет себя вести. Ну, да ладно. Ведь он тоже не будет больше? Как ты думаешь, Людочка?

— Не будет! — убежденно ответила девочка.

— Вот и отлично, — совсем уже развеселилась Антонина Васильевна, — и Арапку мы с тобой простим.

— Ах, какая вы добрая, г-жа Пушка! Спасибо вам! — воскликнула обрадованная Людочка, но неожиданно смутилась, вспомнив, что она назвала ее не так, как бы следовало, и тревожно посмотрела на свою новую знакомую.

Но Пушка и не подумала рассердиться. Напротив, лицо ее так и сияло. Она поманила к себе малютку, поцеловала ее, и довольная, счастливая Людочка, весело подпрыгивая, выскочила из комнаты начальницы.

* * *

— Простила! Простила! Всех простила! И тебя, Сергунчик, и тебя, Принцынька, и тебя, Арапка! — весело объявила девочка все еще стоявшим у двери мальчикам, тревожно прислушивающимся к голосам, долетающим из комнаты Пушки. Арапка, придерживаемый за ошейник сильной рукой Домны Исаевны, тоже как будто прислушивался, держа ушки на макушке и тяжело дыша после злосчастной беготни по пансиону.

— Что? Что такое? — так и кинулись к Людочке Сережа с Принцем.

Тогда девочка сообщила своим друзьям, как она упросила начальницу и как та оказалась вовсе не такой злюкой, какою она ей представлялась, а, напротив, очень доброй, и только просила Людочку не называть ее больше Пушкой.

— Как? Разве ты ее называла Пушкой? — вскричали в один голос Сережа и Принц, совсем позабыв, что они находятся у самой двери начальницы.