Первые цивилизации

Целый ряд археологических находок позволяет наметить трассы древних торговых путей, связывающих Хараппу с окружающими странами. Сразу же с установлением наличия в месопотамских центрах объектов явно древнеиндского происхождения было высказано мнение о существовании постоянного морского пути, идущего вдоль северного побережья Персидского залива и связывающего две великие цивилизации древнего мира (Mackay, 1931a). С открытием на Бахрейне печатей так называемого типа Персидского залива, соединяющего черты месопотамской и хараппской глиптики (Bibby, 1958; Rao, 1963), это заключение получило новое убедительное подтверждение. В 60-е гг. вещи индийского круга были обнаружены при раскопках крупных центров эпохи бронзы в Южном Туркменистане, что позволило высказать гипотезу о существовании сухопутного караванного пути, уходящего из долины Инда через Северный Белуджистан и Афганистан в оазисы, теснящиеся на южной кромке каракумской пустыни (Массон, 1967). Находки в Южном Туркменистане на Алтын-депе печатей хараппского типа (Masson, 1981а), а затем аналогичной печати на одном из древних поселений в дельте Мургаба подкрепили это заключение новыми конкретными данными. Сенсационное открытие на левом берегу Амударьи в Северном Афганистане поселения Шортугай, представляющего собой хараппскую факторию на вышеупомянутой трассе (Francfort, 1984), подобно открытиям в Бахрейне полностью подтвердило активное функционирование этой крупной торговой магистрали древности. Безусловно, Шортугай служил важным центром по доставке в долину Инда бадахшанского лазурита. Пока, правда, не вполне ясно, какого рода товары могли идти из районов Южного Туркменистана в обмен на произведения хараппских ремесленников.

Но с одним свидетельством далеких северо-восточных связей древне-индской цивилизации пришлось столкнуться археологам. На Мохенджо-даро было обнаружено захоронение верблюда (Meadow, 1984). Кости этого животного встречены и на других хараппских памятниках. Но, как уже отмечалось, именно в Южном Туркменистане и, возможно, в примыкающих районах Ирана еще в IV тыс. до н. э. был одомашнен двугорбый верблюд, получивший широкое распространение в местной цивилизации Алтын-депе. Скорее всего, именно необходимость в подобном неприхотливом вьючном животном для обслуживания протяженных сухопутных торговых трасс и привела к появлению верблюда в долине Инда именно в пору хараппской цивилизации.

Действенность южного торгового пути подтверждается целым рядом находок, а также, если принимать отождествление Хараппы с Мелуххой, свидетельствами письменных источников (Hansman, 1973; Kramer, 1964). Использование Инда и других рек как транспортных артерий, безусловно, могло способствовать организации морской каботажной торговли. В Индии ее важным центром явно был гуджаратский Лотал, где обнаружены оттиски печатей на глиняных буллах, прикреплявшихся, как полагают, к тюкам с товарами (Rao, 1973). Ряд хараппских памятников в прибрежной зоне Южного Белуджистана (Суткатендор, Соткакох, Балакот), по-видимому, должны рассматриваться как промежуточные порты на этом торговом пути (Thapar, 1984, р. 12). В частности, при раскопках Балакота в хараппских слоях найден расписной сосуд, явно привезенный с запада, из областей, прилегающих к Персидскому заливу (Dales, 1979, р. 265—266). Однако не исключено, что существовал также сухопутный маршрут, пересекавший континентальный Иран южнее Деште-лута и выходивший к границам Месопотамии в районе Диялы, о чем писал еще Меллоун (Mallowan, 1965) и что находит определенные подтверждения в находках в районе Шахдада, крупном центре художественной культуры Ирана (Asthana, 1984). Механизм месопотамо-хараппских взаимодействий неоднократно обсуждался в литературе. Видимо, прав К. Ламберг-Карловский, полагающий, что он мог быть весьма разнообразным — от прямой торговли, существование которой, правда, вызывает у него определенный скепсис, до многоступенчатого обмена и торговли через промежуточные центры, к числу которых он относит Бахрейн и Яхья-тепе, где найден отпечаток на глине хараппской печати (Lamberg-Karlovsky, 1982). Однако если говорить о крупных центрах Юго-Восточного Ирана, то речь в первую очередь должна идти не о Яхья-тепе, бывшем сравнительно небольшим поселением, а о упоминавшемся уже Шахдаде.