Первые цивилизации

При всей выразительности материальной культуры первых цивилизаций не следует забывать о том, что движущими силами процесса формирования классового общества и цивилизации были в первую очередь социально-экономические явления — наличие регулярно получаемого прибавочного продукта, что обеспечивалось способом хозяйственной деятельности, и возможность его перераспределения, что обеспечивалось развивающейся социальной системой. Разумеется, это общее положение не следует понимать прямолинейно и механически. Другие факторы, описывать которые так любят западные исследователи, от плотности населения до развития торговли и обмена, оказывали свое воздействие на сложение первых цивилизаций (Lamberg-Karlovsky, Sabloff, 1979, p. 114, 115, 330, 331; Массон, 1982д, с. 166 —169). Но это были вторичные факторы, которые могли способствовать ускорению или замедлению соответствующих процессов общественного развития, приданию им более или менее четких и выразительных форм. Наиболее благоприятное взаимодействие основных движущих сил и вторичных факторов соответственно давало максимальный эффект.

В ходе трансформации первобытных отношений отчуждение прибавочного продукта длительное время сохраняло внешние формы, традиционные для общинно-родовых порядков (Аверкиева, 1974, с. 335). Постепенно под их покровом происходили качественные изменения, в частности непосредственный захват больших участков общинных земель. Подобная узурпация общинных земель выделившейся верхушкой отмечена у горных народов Индии и в целом ряде других обществ, переживавших стадию распада первобытнообщинных отношений (Маретина, 1980, с. 217). Неудивительно, что на заре истории письменности Шумера мы застаем огромные для своего времени наделы, принадлежавшие правящей верхушке общества. По пяти документам из Джемдет-Насра, в которых приводятся размеры полей, две трети из перечисленных площадей в 9000 га принадлежат главному жрецу-правителю. Земельный надел правителя пилосского царства также отличался значительными размерами (Вайман, 1966). Род вождя, или «царский род», образовывал вершину социальной иерархической пирамиды, но рядом с ним существовал целый ряд «благородных родов» со своими правами и обязанностями, со своим статусом. Регламентация этих прав и обязанностей идет в привычных формах первобытных правопорядков. Но по содержанию это явление, когда большие группы лиц различаются по месту в системе общественного производства и по способам получения и размерам получаемой доли общественного богатства, явно связано с процессами классообразования. Распределение продукта в зависимости от места группы лиц на иерархической лестнице отражало лишь внешнюю социально-политическую ситуацию. За этим в конечном итоге скрывалось положение такой группы в системе общественного производства. Это был прообраз классовой структуры, новый по содержанию, но еще традиционный по формам. Ю. В. Бромлей справедливо полагает, что для подобной формативной стадии можно говорить о своего рода «предклассах» (Бромлей, 1981, с. 160).

Постепенно приспособление традиционных обычаев к новой ситуации классового общества перерастало в прямую эксплуатацию. Среди начальных форм эксплуатации помимо внутриобщинных способов повсеместно представлены рабство и данничество (Першиц, 1979, с. 59—65). Началом собственно домашнего рабства была адаптация военнопленных на правах младших домочадцев, выполнявших главным образом тяжелые и неприятные работы. Захват военнопленных широко документируется как иконографией, так и письменными текстами первых цивилизаций. Воины и военнопленные представлены на стелах перуанского культового комплекса Серро-Сечин, который при всех разногласиях в датировке явно относится к домочикскому времени (Березкин, 1982, с. 50, 51). В протошумерской письменности раб обозначался как «человек (чужой) горной страны». Всего в древнейших документах Шумера, подвергнутых исследованию, учтено 30 рабов и 27 рабынь (Вайман, 1974а). Затем число их возрастает в несколько раз. Многообразие древнекитайской терминологии, связываемой исследователями с обозначением лиц подневольного труда (Серкина, 1982), может отражать реальное многообразие путей формирования этих категорий и способов их использования в производстве и обыденной жизни. Постепенно, по мере усложнения социально-экономических и производственных инфраструктур, развивается и долговое рабство, различные категории лиц рабского состояния образуют целый класс. Данничество, рассматриваемое как проявление формы зависимости одной этнической группы от другой, так же как и рабы-военнопленные, было тесно связано с увеличением межобщинных столкновений и противоборства. Постепенно архаические правовые нормы, в которых происходила первичная эксплуатация, сменяются новыми порядками, и оптимальным объектом эксплуатации становится раб, чье фактическое бесправное положение дополняется соответствующим юридическим статусом.