Первый

— Ра! — Резко выкрикнул сплочённый строй и сделал шаг, толкая щитами беснующуюся погань, и в едином порыве рубанул мечом. Снова, крик и, снова, шаг. Несколько тварей упали замертво.

— Бар-ра! Бар-ра! Бар-ра!

Коробка чуть расширилась и люди сделали ещё одну атаку. Ситуация враз переломилась. Воины под счёт то наступали, то отходили, смыкая ряды. Гоблины начали быстро терять соплеменников, а вместе с ними терять настрой на победу. Казалось, что вот сейчас они дрогнут и побегут, но через секунду всё переменилось. Рядом с ногой Форста, в дерево вонзилась стрела, затем ещё одна, арим огляделся и не поверил своим глазам. В серых ночных сумерках, огромные чёрные тени приближались со стороны дороги.

— Берегись стрел! — Зацепил он краем сознания и рефлекторно поднял щит, лежащий у ног. Вовремя. Послышался глухой перестук, но ни одна стрела его не зацепила. Чего не скажешь о других лучниках, их ранило серьёзно, и почти всех.

— Сомкнуть щиты!

Внизу вновь закипела сеча, на сей раз с высшими гоблинами или обычными. Эти уже больше походили на людей, хотя всё так же имели разное число пальцев на конечностях и разную их длину. Чуть ниже среднего роста, узкие щёлки вместо глаз, волосы были на голове, руках и ногах, а не по всему телу, как у гноллов. Эти были не столь тупы, сколь трусливы. От сюда их двуличие и лицемерие. Правда, когда они собираются в толпу более сотни рыл, то опасения за собственную шкуру уменьшаются, прямо пропорционально количеству предполагаемой добычи и обратно пропорционально количеству узкоглазых серых рож. Инстинкт самосохранения напрочь забывается, будто ненужная вещь.

Послышался утробный рёв. Толпа гоблинов отхлынула от коробки и расступилась, пропуская вперёд огромного уродливого гиганта, более трёх метров ростом. Если бы он не был горбатым и сутулым, и выпрямился бы в весь свой рост, то его можно было бы принять за огромного орка. Но это был такой же выходец из проклятой всеми богами Пустоши, как и все предыдущие твари.

— Тролль! — Заорал кто-то за щитом, и тут же был смят вместе с доспехами огромной дубиной. Брызнула кровь. Один из воинов выскочил из строя и попытался ранить тролля в ногу, но был схвачен трёхпалой рукой и вышвырнут в сторону, словно тряпичная кукла, но не взрослый мужчина. Строй распался. Воины ещё пытались организовать сопротивление, но силы были не равны. Со всех сторон летели копья и стрелы с тупыми наконечниками. Гоблины отвели тролля и кинули на аримов широкую сеть, а затем ещё одну. Всех сопротивляющихся они истово били дубинками и связывали.

Оставшиеся на крыше лучники ещё отстреливались, но подошедший громила обрушил свою дубину на стропила, и те развалились, опрокидывая крышу и оставшихся стрелков. А вместе с ними упал и Форст. Удары по голове и спине не давали ему опомниться, он хотел было встать и прирезать ещё одного, но кто-то меткий попал ему в пах, и арим упал, скорчившись от боли, под смех снующих везде гоблинов. Краем сознания он услышал, как завопили уродцы, открыв двери и увидев малых детей. Те кричали, плакали, но ничего со своей участью поделать не могли. Вот завизжала Алиета, старшая из девочек, ей было одиннадцать. Сквозь крики и ругань чётко послышался треск разрываемой ткани, её платье полетело в сторону, а гоблин потянул грязные руки к неокрепшему телу. Рядом вспыхнула драка за обладание другими детьми. Форст дёрнулся изо всех сил, приближаясь к насильнику с намерением перегрызть тому глотку, но дубина, попавшая по голове, освободила её от всяческих мыслей.

Глава 5

Очнулся Форст от того, что на него вылили воду. Утреннее солнце ещё не вышло из-за верхушек деревьев. Тянуло дымком. Он огляделся. Всех связали и бросили в одну кучу, а теперь окатывают водой. Приводят в чувства.

— Твари. — Прохрипел кто-то рядом. — Подонки! Ум-м-м… Будьте вы прокляты, грязные нелюди! Альбе было всего шесть! Гнить вам заживо, ублюдки!

Форст обернулся на голос и потерял дар речи. Толпа гоблинов, не стесняясь друг друга, насиловала детей чуть в стороне от пленников. Девочки и мальчики лежали на земле, голые и грязные, все в крови и побоях, и уже давно не сопротивлялись, но лишь слёзы выдавали то, что они всё ещё живы. Гоблины смеялись и пили что-то из бутылок, рядом стояла толпа, ожидающая своей очереди. Два уже мёртвых тела насиловали чуть поодаль звероподобные гноллы. У одного из тел не было головы. Соломенные волосы валялись рядом под ногами. Один из гноллов сел на отрубленную голову и грыз детскую ладошку. Это была Алиета.

Форста вырвало.

— Чтоб вы все сдохли, гнилые…! Порождения… мокриц и дохлых скунсов! Умрите выродки! Умрите!

Ольд всё сокрушался, но гоблинам было наплевать. Они были заняты важными делами. Одни грабили, другие насиловали, третьи доедали то, что оставляли после себя вторые и первые. Один из гоблинов, с красной полоской вокруг шлема, подошёл к пленникам и ударил замкомандира древком кривого копья.