Первый американец. Загадка индейцев доколумбовой эпохи

Копать пришлось в сложной обстановке. Пещера, показавшаяся Хиббену чрезвычайно интересной из-за своего положения, больше походила на туннель, уходивший внутрь утеса на 138 м и опускавшийся затем на 22 м. Хотя ширина туннеля составляла около трех метров, он был почти полностью забит кучами земли, мусора и каменными завалами, которые в некоторых местах доходили до потолка пещеры. Археологу работавшие под руководством Хиббена, большей частью студенты, пользовались только обычными мелкими инструментами: заступами, лопатами, кельмами, кирками, при этом они время от времени были вынуждены работать, лежа на животе. Самым ужасным была пыль. При малейшем соприкосновении лопаты с почвой она поднималась густым облаком, при ударе заступом возникала такая густая копоть, через которую едва были видны светившиеся точки карманных фонарей, а дышать было так трудно, что археологам приходилось меняться через короткие промежутки времени. Возможно, что в этих все более ухудшавшихся условиях они прекратили бы работу, если бы приблизительно в 135 м от входа не сделали удивительное открытие.

Все произошло благодаря случаю. Один из археологов вспугнул целую тучу летучих мышей и, пытаясь уклониться от их крыльев, споткнулся и упал, причем ему в руку попало нечто, сразу вызвавшее его интерес. Он положил находку в сумку и пополз к выходу. Далее рассказывает Хиббен:

«Группа археологов собралась, чтобы при свете послеполуденного солнца разглядеть находку. Это был кусок кости, принадлежавший необычному животному: он имел форму короткого изогнутого лезвия турецкого кинжала и показался им очень знакомым. Ученые поняли, что перед ними кусок когтя какого-то очень большого животного, но только одно животное имело когти такой величины. Этот коготь принадлежал гигантскому ленивцу (гигантский наземный ленивец), вымершему минимум 10 000 лет назад»².

Гигантский ископаемый ленивец хорошо известен из других раскопок и был во много раз больше своих сородичей, живущих в наше время; в наши дни во многих американских музеях можно увидеть реконструкции этих гигантских животных. Вероятно, грязно-желтый цвет его шкуры, медленные грозные движения и уродливая походка производили на современников жуткое впечатление. Из-за большой длины своих когтей он был вынужден передвигаться, опираясь на заднюю сторону лап. При всем этом он был травоядным и из-за своей неуклюжести сравнительно легкой добычей доисторических охотников сразу около 15 центнеров съедобного мяса! Древние индейцы охотились на гигантских ленивцев, что доказано находками, где, как и в Фолсоме, находили вместе оружие и кости животных.

Поскольку эти животные вымерли около 10 000 лет назад, с окончанием последнего ледникового периода, можно было с уверенностью назвать возраст этой части когтя: «более чем 10 000 лет».

И хотя эта находка не была первой такого рода, она возбуждала особенный интерес. Она свидетельствовала, что эта пещера 10 000 лет назад могла служить гигантскому ленивцу временным убежищем. А может быть, в нее принесли отдельные куски ленивца? Ибо не обнаружили скелета, как это было бы в случае, если бы одинокое больное животное скончалось в своем последнем укрытии. Не могли ли и это был увлекательнейший вопрос в связи с этой находкой обнаружить следы человека, ее современника? Подчеркиваем современника, ибо в более позднее время в пещере тоже были люди; это уже доказали первые находки студента Девиса: наконечники стрел и керамика.

«Здесь появилась, пишет Хиббен, золотая возможность сделать открытие большого значения»³.

После этого раскопки организовали по всем правилам. В долине каньона разбили лагерь, к имевшимся инструментам добавили маски от пыли. Но и маски в достаточной степени не защищали от облаков пыли, осаждавшейся в легких и вызвавшей у некоторых археологов серьезные заболевания дыхательных путей. Только через несколько месяцев нашли действенное средство защиты, установив подобие огромного пылесоса; длинные резиновые шланги глубоко опускались в пещеру и отводили клубившиеся массы пыли наружу.

Благодаря этому обстоятельству смогли прокопать первую шахту в полу пещеры через покрывавший его слой пыли. На этот раз археологи находились в более благоприятных условиях, чем при большинстве фолсомских раскопок вдоль русел рек, где слои трудно было различить из-за вымываний, обвалов и сдвигов почвы; в пещере же Сандиа очередность пластов не была нарушена. Как об этом далее пишет Хиббен:

«Образование пластов в пещере, несомненно, связано только процессами, протекавшими внутри ее. В данном случае возможность внешних влияний, таких, как речная эрозия или случайное занесение с водой, практически исключена. Весь пол пещеры состоит из изначально и естественно осевшей субстанции. Таким образом, чередование отложений является решающим фактором при их исследовании»⁴.