Первый американец. Загадка индейцев доколумбовой эпохи

«Кикуйе представляет собой город. В нем насчитывается около 500 воинов, которые держат в страхе всю страну. Он стоит на скале и имеет форму четырехугольника. В центре четырехугольника расположен большой двор или площадь, где содержатся «печи» (печи, или эстуарес, — испанское обозначение кив. Это слово из языка индейцев хопи служит для обозначения по преимуществу круглых помещений, имевших поддерживавшуюся балками крышу, в которой сооружался вход). Все дома одинаковы и имеют по четыре этажа. По крышам домов можно обежать весь город, и никто, ни с одной улицы, не сможет этому помешать. Существуют коридоры, которые опоясывают первые два этажа. По ним можно также пройти в любую часть города. Коридоры выступают вперед ярусами, и за ними могут укрываться воины. Внизу дома не имеют дверей. Широко используются лестницы, которые можно втягивать наверх. Таким путем они добираются до коридоров, расположенных с внутренней стороны города. Двери домов открываются напротив коридоров соответствующих этажей, и эти коридоры, как было сказано, служат улицами. Дома, имеющие выходы в сторону долины, расположены как раз за теми, выходы которых ведут во внутренний двор, и во время войны жители пользуются этими внутренними дверями. Город опоясан невысокой каменной стеной. Внутри города имеется родник, из которого можно делать отводы. Жители очень гордятся тем, что никто не в состоянии овладеть городом, тогда как сами они могут по своему усмотрению покорить любую деревню»²¹.

Вместо того чтобы продолжать двигаться вслед за экспедициями — одной из самых бессмысленных среди них была та, что отправилась на поиски новой таинственной страны золота, называвшейся Кивира, — мы хотели бы познакомить читателей с первыми достоверными сообщениями об этих «первых американцах» (название, которое без долгих колебаний им дали испанцы, нисколько не задумываясь над тем, сколь длинной была история, лежавшая за спиной индейцев, населявших пуэбло). Хотелось бы сразу подчеркнуть: это была совершенно определенная ступень развития цивилизации на совершенно конкретной части территории Северной Америки к моменту появления там испанцев, о котором идет здесь речь. О том, как глубоко уходили в прошлое корни этой «цивилизации», мы узнаем несколько позже.

Слово «пуэбло» испанского происхождения. Оно означает народ, город, поселение, деревню. На Юго-Западе Северной Америки, особенно в Аризоне и Нью-Мексико, это слово использовалось испанцами специально для обозначения многоэтажных, по большей части сооружавшихся из адобов (адоб — высушенный на солнце кирпич, приготовленный из глины, смешанной с соломой или травой) построек индейских поселений. В этом значении оно применялось независимо от того, шла ли речь об укрепленных «замках», возвышавшихся на бесчисленных «месас» (плоскогорьях), или же о поселках свободно, без каких-либо укреплений, разбросанных по всей долине, подобно обычным деревням. Вопрос о том, следует ли сегодня называть эти селения «замками» или «деревнями», входит в компетенцию социологов, поскольку разница состоит в уровне организации этих обществ. Придерживаясь такого подхода, не только можно, но и нужно считать некоторые пуэбло «городами», а большинство других, ничем не примечательных, деревнями.

Со времен испанского завоевания вплоть до XIX столетия включительно речь шла обычно об «индейцах пуэбло» так, будто бы это было одно-единое племя или определенный народ. В действительности, как мы теперь знаем, обитатели пуэбло принадлежали к резко отличавшимся одно от другого племенам, говорили на самых различных языках и имели различную историю. Тем не менее им была присуща одна общая черта. Все они являлись земледельцами, перешагнувшими через доисторическую ступень развития, на которой господствуют охота и собирательство в чистом виде. Зачастую совершенно по-разному построенные пуэбло также имели нечто общее. В их архитектуре важную роль играли сооружавшиеся наполовину под землей кивы. Эти помещения использовались для самых различных целей. Вход туда женщинам был строго-настрого запрещен. Кивы служили местом собраний, заседаний совета, местом отправления молитв и церемоний, использовались как школьные классы для подростков и были окружены очарованием тайны, в которую посвящались только мужчины.

«В отличие от Новой Испании здешние племена не имеют вождей и управляются советом старейшин», — писал Кастаньеда. «Они имеют священников, которые читают им молитвы и которых они называют «напас». Это почитаемые люди. Рано утром, когда восходит солнце, священники поднимаются на самую высокую крышу города и обращаются оттуда, подобно общественным глашатаям, к жителям деревни с проповедью. В это вреди селение полностью затихает, все люди садятся рядами и слушают. Священники учат их, как следует жить. Я думаю, что они налагают определенные запреты, которые следует соблюдать жителям, поскольку среди них не наблюдается ни пьянства, ни оргий, ни кровавых жертв. Они не употребляют в пищу человеческого мяса, не крадут и очень трудолюбивы!»²²