Первый американец. Загадка индейцев доколумбовой эпохи

«Во времена золотого века поселений Чако Ацтек должен был производить захватывающее впечатление. В солнечные летние дни на его площади и крышах трудолюбивые жители занимались своими обычными делами: матери кормили детей и присматривали за ними, мололи маис для лепешек, разделывали мясо, плели корзины и лепили глиняные сосуды для последующего обжига. Пожилые мужчины лежали на солнце или наставляли мальчиков. Большинство мужчин и подростков прилежно возделывали маис, бобы и тыквы на окружавших пуэбло плодородных полях. Это была напряженная, утомительная работа. Каждый клочок поля, закрепленный за определенным родом, получал свою тщательно отмеренную долю воды из оросительного канала, протекавшего по склону террасы севернее пуэбло. Иногда появлялись возвращавшиеся домой охотники, радостные, если были нагружены дичью, печальные и медлительные — если возвращались с пустыми руками. Иногда в пуэбло появлялись чужестранцы с товарами для обмена. Их встречали приветливо. С их прибытием вся площадь приобретала праздничный вид.

Ночью пуэбло должно было выглядеть совсем иначе: темным, таинственным, спокойным. То здесь, то там затухающий огонь отбрасывал мерцающий свет на коричневые стены из адобов. Слабый свет, пробивавшийся наружу из люков в крышах одной-двух кив, означал, что там шли приготовления к какой-либо церемонии или проходило тайное собрание одного из культовых сообществ. Приглядевшись повнимательнее, вероятно, можно было заметить силуэт часового, который на короткий миг возникал на фоне ночного неба, когда менял место. Пуэбло было погружено в полную тишину. Она лишь изредка нарушалась лаем собак или плачем младенца. Глубокая тишина царила вплоть до восхода утренней звезды, когда охотники начинали осторожно покидать пуэбло, а занимавшаяся заря, постепенно разгораясь, гасила свет звезд и возвещала приближение нового дня в жизни пуэбло Ацтек»⁵.

Но тут наступают загадочные события.

Если это идиллическое описание соответствует действительности (а оно не содержит ни единого намека на возможное нарушение идиллии), то становится совершенно необъяснимым, почему это процветающее сообщество вдруг неожиданно распалось и исчезло, не оставив никакого следа. Все должно было произойти очень быстро. И тем не менее жители, судя по всему, располагали необходимым временем, чтобы, образно говоря, упаковать свой багаж, ибо они забрали с собой все, что представляло хоть какую-то ценность. Моррис и работавшие вслед за ним другие археологи не смогли найти после них никаких, даже самых незначительных предметов. Не сохранилось ни следов пожара, ни трупов людей, умерших от чумы, которые могли бы указать причину панического бегства жителей. Нет ни малейших намеков на возможность их изгнания каким-то воинственным племенем. Нет никаких следов кровопролития, возможно учиненного новыми пришельцами.

Около 1150 г. н. э. пуэбло оказалось совершенно опустевшим, словно город призраков. В нишах «окон» обосновались совы. По помещениям сновали крысы. Ветер надувал через трещины стен кучи песка до тех пор, пока он не покрыл полы двадцатисантиметровым слоем. Только раздававшийся за мертвыми стенами то там, то здесь треск рушившихся одно за другим перекрытий, через которые промыли себе путь дождевые потоки, изредка нарушал царившее здесь безмолвие.

Пуэбло оставалось покинутым на протяжении целых ста лет.

Загадочным является и то, что этот уход почти полностью совпадает по времени с таким же бегством жителей пуэбло Чако. Но в Чако-Каньоне, совершенно очевидно, бегство было вызвано катастрофическим изменением водного баланса. Это изменение полностью нарушило систему водоснабжения, которая не могла больше обеспечить тысячи людей. Однако их уход, начавшись около 1100 г., растянулся на многие десятилетия. Весьма вероятно, что именно одна из первых групп переселенцев двинулась на север в плодородную долину реки Анимас. Там она основала Ацтек, подчинив себе находившуюся на гораздо более низкой ступени развития общину древних обитателей тех мест — «корзинщиков».

Трудности водоснабжения, погнавшие в путь строителей Чако, совсем или почти не были известны Ацтеку. Река Анимас никогда не пересыхала полностью. Вместе с тем отдельные факты позволяют предположить, что она, возможно, изменила русло и таким образом настолько нарушила систему водоснабжения полей, что ее либо не смогли, либо не захотели восстанавливать. Мы этого не знаем. В высшей степени вероятно, что тысячи мужчин из пуэбло Ацтек вместе с женщинами и детьми направились обратно на юг, к людям Чако, если те действительно являлись их сородичами. Они, видимо, застали их тоже давно готовыми двинуться в путь и отправились дальше к могучей реке Рио-Гранде в страну индейцев хопи, где их следы окончательно теряются во тьме веков.

Однако мы сталкиваемся с новой загадкой.