Первый человек. Жизнь Нила Армстронга

«Не могу назвать тот полет обычным, потому что на LLTV ни один полет не был обычным, но я отрабатывал типичные посадочные траектории в полете в тот вечер и, когда подходил к заключительной фазе одной из них и до земли оставалось последние 30,5 м, заметил, что теряю возможность управления. Почти сразу аппарат вообще перестал управляться и начал переворачиваться. У нас не было никакой вторичной системы управления, которую мы могли бы задействовать, или аварийной системы для стабилизации. Поэтому, когда угол крена достиг тридцати градусов, стало очевидно, что я не смогу остановить этот разворот. У меня было очень мало времени, чтобы покинуть машину, поэтому я катапультировался с помощью оснащенного твердотопливными ракетами кресла. Точка катапультирования оказалась на высоте где-то чуть выше 15 м, довольно низко, но ракета забросила меня достаточно высоко. Мой аппарат разбился первым, а я ушел, опускаясь на парашюте, прочь от пламени и успешно приземлился на травяной участок в центре авиабазы Эллингтон».

Во время взрывного катапультирования, которое Нил во второй раз пережил после того, как семнадцать лет назад ему пришлось покидать искалеченный боевой реактивный самолет Panther, он случайно сильно прикусил себе язык. Это была его единственная рана, если не считать укусов усевшихся на него в траве клещей, но шанс погибнуть в тот день был очень велик.

Те, кто наблюдал аварию или вскоре услышал о ней, понимали, что Армстронгу чертовски повезло остаться в живых. Было установлено, что причиной аварии стала плохая конструкция двигательной системы, из-за которой у Армстронга случилась утечка одного из газовых компонентов: падение давления гелия в топливных баках привело к тому, что ЖРД ориентации перестали работать и влиять на положение аппарата. Тот факт, что NASA проводило полеты в ветреный день, тоже серьезно усугубил ситуацию. На базе Эдвардс инженеры Летно-испытательного центра установили ограничение в пятнадцать узлов[71] на максимальную скорость ветра, при которой можно было поднимать в воздух LLRV, но начальство в Хьюстоне решило, что если не ослабить это ограничение до допустимых тридцати узлов[72], то тренировки не получится проводить регулярно.

Непосредственно после аварии Армстронг в своем духе вел себя так, будто бы не случилось вовсе ничего необычного. Возвратившись с позднего ленча, астронавт Эл Вин застал Нила за работой в их общем с Бином кабинете. Чуть позже он вышел в коридор и приблизился к группе коллег, которые что-то горячо обсуждали. Ему показалось, он услышал, будто говорят о том, что кто-то только что разбил LLTV. Бин вспоминал: «Я спросил их, что произошло, а они мне: “Ну, был сильный ветер, у Нила кончилось топливо, но ему удалось выпрыгнуть – катапульта сработала, и он выжил”. Я удивился, когда это произошло? Они ответили мне, что только что – с час назад. Я тогда: “Да быть того не может! Я только что вышел из кабинета, и Нил там за столом. На нем летный костюм, но он спокойно сидит и перебирает бумаги”. Они ответили мне, что это точно был Нил. Я сказал: “Одну минуту” и пошел обратно в наш с ним офис. Нил посмотрел на меня, и я сказал ему: “Знаешь, мне тут рассказали забавную историю”. Он спросил, что такое. Я ответил, что слышал, будто бы он выпрыгнул из LLTV час назад. Он секунду подумал и сказал, что так и было. Я спросил его, что же случилось. Он ответил, что потерял управление и ему пришлось катапультироваться из этой проклятой штуковины».

Бин продолжил свой рассказ: «Вообще, не могу себе представить, чтобы любой другой человек, не говоря уже о другом астронавте, который бы катапультировался за долю секунды до неминуемой гибели, после этого спокойно пошел работать к себе в кабинет. На сборе всех пилотов он так и не поднялся, чтобы рассказать нам что-нибудь о том, что произошло. Эта авария придала еще больше оттенков моему восприятию Нила с тех пор. Он был не таким, как все». И вновь, как это случилось во время полета Gemini VIII, Армстронг закономерно вышел из опасной ситуации, набрав очки репутации тем, что сумел справиться с развитием аварии. Хьюстон прекратил полеты LLTV до получения результатов расследования, которое проводилось не только аварийной группой в Центре пилотируемых полетов, но и специально собранной комиссией. К середине октября 1968 года были выпущены два доклада с выводами о необходимости доработки конструкции LLTV и процедур управления полетами, в то же время эти доклады давали разрешение продолжить программу.