Первый человек. Жизнь Нила Армстронга

Торможение началось в 16:05 по летнему времени восточных штатов. Опутанные предохранительными ремнями и тросами, работавшими как амортизаторы, ни Нил, ни Баз не почувствовали ускорения, поэтому они быстро взглянули на показания компьютера, чтобы убедиться, что двигатель действительно заработал. Первые двадцать шесть секунд были пройдены «на малом газу» – астронавты удерживали тягу двигателя в пределах 10 % от максимальной. На этом легком режиме работы у навигационного компьютера был запас времени, чтобы определить, находится ли модуль в правильном геометрическом положении, до перехода к полной тяге. «Вкратце говоря, для лучшей экономии топлива была оптимальна полная тяга, – замечал Армстронг. – Но если бы что-то с самого начала пошло не так и вы летели бы на полной тяге слишком долго, то уже нельзя было бы попасть в заданную цель. Поэтому график изменения тяги планировался по определенной стратегии – чтобы запускать двигатель на малой тяге в точке А и достичь при этом точки В с максимальной топливной эффективностью».

Когда двигатель развил большую мощность, изменение в движении корабля стало заметным для людей внутри; но, несмотря на то что LM рушился вниз со скоростью больше 9 м/с, ощущения в нем были не более пугающими, чем во время спуска на несколько этажей на комфортабельном лифте отеля. Во время этого падения Армстронг не спускал глаз с приборов, контролируя динамику движения, а Олдрин следил, чтобы данные навигационных систем PNGS и AGS совпадали со значениями, заранее записанными на карточках, которые Баз поместил между собой и Нилом.

По его собственному признанию, все то время, пока продолжалось торможение, Баз «трещал, как сорока», непрерывно зачитывая числа, демонстрируемые компьютерами, а от Нила не было слышно почти ни одного слова в минуты перед посадкой.

Если бы все шло так, как хотелось Нилу, вообще ничто из сказанных ими слов не доносилось бы до внешнего мира. Ближе к концу программы тренировок Армстронг спрашивал, нет ли возможности отключить радио в последние минуты спуска, чтобы все общение внутри LM не шло бы в эфир, чтобы не отвлекать экипаж от работы. ЦУП тут же отверг это предложение, потому что руководители полета хотели слышать, что говорится в кабине, команды операторов у терминалов управления тоже должны быть в курсе дела. Идея заключалась в том, что кто-нибудь из множества экспертов на Земле имел бы возможность дать совет экипажу, даже если бы проблема возникла на последних секундах полета. «Обычно, когда я хотел вести передачу во внешний мир, – говорил Нил, – я пользовался режимом “нажал и говори”», то есть удерживал тангенту передачи. «Но еще у нас была возможность активировать передачу на звук голоса, и, думаю, Баз во время спуска включил как раз этот режим».

В первые минуты после начала активного участка, когда аппарат летел вперед двигателем и окнами вниз, Нил отслеживал характерные детали – «вехи» рельефа, чтобы убедиться, что Eagle идет правильным курсом и по графику. Через три минуты спуска он обратил внимание, что кратер Маскелайн-W возник в поле зрения на несколько секунд раньше, чем надо.

04:06:36:03

Армстронг:

Окей, мы прошли трехминутную точку рано. Небольшое отклонение.

04:06:36:11

Олдрин:

Скорость спуска в норме. Ориентация – почти в норме.

04:06:36:16

Армстронг:

Судя по отметкам прохождения вдоль трассы, мы идем с небольшим перелетом.

Ни тот, ни другой астронавт не могли понять, почему они оказались над кратером немного раньше, чем следовало. Они решили, что двигатель начал работать с небольшим запозданием.