Читаем Первый человек. Жизнь Нила Армстронга полностью

И вот Армстронгу стало видно, что находится позади кратера, а успех посадки LM теперь всецело и прямо зависел только от его мастерства пилотирования. Именно здесь пригодились навыки, выработанные Нилом во время тренировок на LLTV, потому что ему требовалось не просто зависнуть и опустить лунный модуль на поверхность вертикально вниз, но пролететь горизонтально на довольно большой скорости еще около 460 м. «Когда я учился на Тренировочном аппарате для отработки лунной посадки, я выполнял подобные этому маневры. Мне следовало использовать ту же методику для перемещения над поверхностью по горизонтали. Если бы у меня было немного больше опыта с нынешней машиной, я мог бы смелее и быстрее преодолеть этот кратер, но мне казалось неблагоразумным прибегать к очень сильным поворотам по осям ориентации. Я просто не располагал достаточным летным опытом на данной машине в этих условиях, чтобы предугадать, как она отреагирует на воздействие и насколько мне самому будет удобно ею управлять. Но, к счастью, LM летел лучше, чем я ожидал. Так что я точно мог бы заставить его побыстрее убраться из опасной зоны в более благоприятную и сэкономить нам побольше топлива».

Обычно в летной практике одобрительно относятся к посадке с большим пробегом и плавным торможением, если это касается самолета, садящегося на взлетно-посадочную полосу, условия на всем протяжении которой хорошо известны. Но теперь посадка выполнялась на усеянную камнями и ямами поверхность Луны, и долгий полет вдоль поверхности грозил принести больше неизвестных факторов, чем быстрый заход на посадку в том месте, которое пилот уже успел рассмотреть и оценить помехи и опасности в нем. «Если вам [при посадке] не нравится то, что вы перед собой видите, – разъяснял Олдрин, – то существуют четыре альтернативных пути: налево, направо, вниз (кратчайший) или перелететь над препятствием. Почти всегда самым удачным способом, наименее неприятным в случае чего, будет перелет препятствия, даже несмотря на то что ты можешь задать себе вопрос: “Ну перелечу я – и где тогда окажусь? А если я сяду, не долетая, то я буду хоть знать куда. Не на препятствии, а перед ним”. Когда я пытаюсь восстановить события, то понимаю, что уходить вправо было опасно, уходить влево тоже опасно, а пытаться сесть с недолетом… не лучшая идея». Армстронг соглашался с ним: «Можно начать такой заход на посадку и понять: “Святой Боже, во что я влип?!”» «И потому-то, – продолжал Олдрин, – естественным было перелететь дальше». «Оттянуть момент, – добавил Нил. – Нам требовалось выбрать площадку, и я не знал, насколько ухудшится видимость, когда мы опустимся еще ниже. Мы хотели определиться с точкой посадки, находясь еще на высоте около 45 метров».

04:06:43:46

Олдрин:

91 м, [высота] снижение 1,07 [м/с], вперед 14,3 [м/с, скорость поступательного движения]. Помедленнее. Снижение 0,46. Опускайся плавно.


04:06:43:57

Армстронг:

О’кей, как топливо?


04:06:44:00

Олдрин:

Пора садиться.


04:06:44:02

Армстронг:

О’кей, здесь… Похоже, подходящая площадка.


04:06:44:04

Олдрин:

Вижу вон там нашу тень.

Наблюдение тени LM на поверхности было полезно, потому что это давало дополнительный визуальный ориентир для оценки текущей высоты. Как считает Баз, он впервые увидел тень на высоте около 80 м. «Я думал, что на такой высоте, восемьдесят метров, тень должна быть черт знает где вдалеке, но это оказалось не так. По ее форме я видел, что наши опоры опущены, и различал контуры посадочной и взлетной ступеней. Если бы я обратил внимание раньше, то, я уверен, смог бы идентифицировать нечто похожее на тень еще на 120 метрах, а может, и выше. Тем не менее на небольшой высоте из нее получился полезный ориентир, но, конечно, только если ее было видно из окна», – а из окна Нила тень как раз оставалась не видна. На последних метрах Армстронг управлял LM, развернув его влево по отношению к курсу движения. В результате часть корпуса корабля в районе выходного люка загораживала ему вид на тень на поверхности.

Двигаясь вниз от отметки 60 до 48 м высоты, Армстронг нашел нужное для посадки место на гладком участке прямо за небольшим кратером, который попался по пути после Западного кратера.

04:06:44:18

Олдрин:

3,35 вперед. Хорошо опускаемся. 60 м, снижение 1,37.


04:06:44:23

Армстронг:

Окажемся прямо над этим кратером.


04:06:44:25

Олдрин:

Снижение 1,7.


04:06:44:27

Армстронг:

Есть хорошее место.


04:06:44:31

Олдрин:

48 м, снижение 2. Снижение 1,7, вперед 2,7. Идешь хорошо.

Перейти на страницу:

Все книги серии Герои космоса. Лучшие книги о космонавтике

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука