Первый день (Быль)

— M-lle Гурьева? — пищали они на разные голоса, стараясь как можно лучше укрыть от глаз неожиданной посетительницы свои завитые головы.

Все еще смущенная, Даша постаралась однако подавить в себе нежелательное настроение и, призвав к себе все свое самообладание на помощь, произнесла твердым голосом:

— Я рада случаю, приведшему меня сюда, чтобы познакомиться с моими ученицами и воспитанницами. Дарья Васильевна Гурьева. Прошу любить и жаловать! — и она протянула руку по направлению одной из кроваток.

Маленькая, но сильная ручонка освободилась из под одеяла и слабо пожала её пальцы.

— Я — Полина, — произнес тонкий голосок, — старшая, а вот она младшая, Валя.

Тут вторая рука протянулась с противоположной стороны к Даше.

Обе девочки, забывшись, подняли головы, стараясь разглядеть новую гувернантку.

— A вы — душонок! — произнесла бесцеремонно Валя. — Не то что Розка Павловна. Та была ведьма порядочная. A вы — Дуся, молоденькая. Сколько вам лет однако? Вы моложе Натали. A Натали ровно двадцать три года.

— Она у нас старая дева! — со смехом закончила Полина. — A вам сколько? Восемнадцать, да?

Незаметно улыбнувшись, Даша присела на край постели старшей девочки и довольно мягко проговорила:

— Сколько бы мне не было, я всегда останусь старше вас. A спрашивать о годах у старших — не совсем удобно.

В ответ на это Полина сделала недовольную гримаску.

— Ах, mаdemoiselle, вы тоже любите читать нотации, как и Розалия Павловна.

— Иначе я бы не была гувернанткой! — добродушно улыбнулась Даша.

Этот ответ, очевидно, понравился сестрам, потому что обе они подскочили на своих пружинных матрасиках и затрещали, перебивая одна другую:

— Нет, нет, вы душонок, прелесть, не то что Розка! Недаром мы ее «выкурили» злючку, крысу противную. Постоянно на нас mаmаn ябедничала. Ужасная дрянь! Мы ей раз за это её накладку рыжую в черный цвет выкрасили, так что надеть было нельзя. Подумайте, сама рыжая, а накладка, как уголь. Ха, ха, ха! A вы, mаdemoiselle, не носите накладки? А? Вон у вас сколько волос на голове, ай, ай, что-то подозрительно, душончик!

И прежде чем Даша успела опомниться, Валя, младшая из сестриц, светловолосая, с выпуклыми серыми глазами девочка, протянула руки к её голове, в один миг вытащила все шпильки из действительно густой и тяжелой прически Даши. Густая и мягкая волна удивительно красивых и пышных волос мягко скользнула вниз и окутала черной сетью всю невысокую фигуру молоденькой гувернантки.

— Ай, ай, какая прелесть! Вот где роскошь-то! Не то, что у Розки или у Наташки! Тут настоящие волосы, а не шиньоны, не накладки фальшивые! Прелесть, восторг, сокровище!

И, прыгая вокруг Даши в одних рубашонках с босыми ногами, девочки хватали ее за нежные шелковистые пряди и тянули каждая к себе.

И высокая худенькая Полина с бледным лицом, с темными глазами и бровями, и курносенькая Валя совершенно забыли о том, что видят Дашу в первый раз и что она является для них начальствующим лицом в некотором роде.

Напрасно молодая девушка старалась восстановить порядок и урезонивала юных проказниц.

Её слова не приводили ни к чему.

Вдруг, Валя, устраивавшая на голове своей новой гувернантки весьма сложное сооружение наподобие японской прически, заглянула в лицо Даши и вскрикнула:

— Душонок, отчего у вас такое печальное личико! Я вам сделала больно!

— Конечно, сделала больно! — вмешалась недовольным тоном Полина, — ты известный у нас медведь косолапый! Увалень!

— Ну, не ври пожалуйста! Воплощенная грация какая, подумаешь! Тоже воображает, что грациозна и мила, как мотылек! — огрызнулась Валя.

— Разумеется, грациозна, не тебе чета!

— Скажите, пожалуйста!

Пока дети пререкались между собой, Даша успела привести в порядок свою голову. Свернув в тяжелый жгут на затылке свои пушистые густые волосы, она обратилась к девочкам:

— A ведь одна из вас угадала верно, — проговорила она, взяв за руки обеих своих будущих воспитанниц, — вы мне, действительно, сделали больно!

— A! — протянула сокрушенно Валя, в то время, как темные глаза Полины метнули смущенным взглядом исподлобья.

— Но не оттого больно, что дергали меня за волосы, — поторопилась она истолковать свои слова, — а потому, что так непочтительно относитесь к своей прежней гувернантке, браните ее всячески и ссоритесь с друг другом из за всякого пустяка!

— Розка стоит этого, поверьте! — буркнула себе под нос Полина.

— Ведьма она! — вторила ей и Валя.

— Опять!

И, укоризненно покачивая головой, Даша поднялась к двери.

— Вот, что, дети, — произнесла она, останавливаясь на пороге, — одевайтесь скорее и выходите в столовую, мне хочется, наконец, видеть моих учениц и воспитанниц в их настоящем виде, а не с такими невозможными головами!

И она с улыбкой указала глазами на покрытые бумажными папильотками головы девочек.

— Головы, как головы! Ничего нет удивительного в завивке. Натали всегда так завивается на ночь! — вызывающе проговорила Полина.

— Натали, это, если не ошибаюсь, ваша старшая сестра?

— Да! — небрежно бросила Валя.

— И вы, стало быть, считаете нужным поступать по примеру совсем взрослой барышни?! Но сколько же вам лет, однако?