Первый день (Быль)

Она пришла к этому печальному заключению, как только очутилась со своими двумя воспитанницами в большой светлой комнате с двумя столиками у окон и с большим трюмо, поставленном в простенке между окон.

Почему в учебной комнате находилось это трюмо — никто не объяснил Даше. A самой ей не хотелось спрашивать об этом у её учениц, так как каждая минута, предназначенная для занятий, оценивалась на вес золота молодой девушкой.

— Дети, — начала Даша, когда девочки поместились по обе стороны её за столиками, причем Валя строила невозможные гримасы в зеркало, а Полина, болтая ногой, вызывающе поглядывала на новую гувернантку. Казалось, от их прежней утренней симпатии к Даше, вызванной первым впечатлением, теперь не оставалось и следа.

Молодая гувернантка, несмотря на свою миловидность, скромность и даже некоторую застенчивость, как-то, сразу, к полнейшему неудовольствию девочек, круто повернула дело, и проявила недюжинный характер и мирную волю, чего обе девочки никак не ожидали от неё.

— И совсем она не душонок, а ведьма, хуже Розки! — успела шепнуть Валя, при выходе из столовой, сестре.

— Ничего, мы ее живо вышколим, шелковая будет! — с нехорошей улыбкой ответила Полина таким же шепотом. A теперь в классную обе девочки явились во всеоружии своей вдруг вспыхнувшей антипатии к новой гувернантке.

Но Даша старалась не замечать этих маневров своих воспитанниц. Она, как ни в чем ни бывало, взяла лежащую на одном из столиков русскую хрестоматию и, переворачивая страницы, проговорила:

— Дети, я должна вам сказать, что прежде нежели приступать к урокам, я хочу вам продиктовать те правила, которые я считаю необходимыми внести в вашу жизнь. A именно: вы должны вставать не позднее восьми, одеваться как можно скорее и пить кофе не позднее трех четвертей девятого, чтобы ровно в девять часов уже садиться за уроки… Отдых между уроками вы будете получать по десяти минут. — В котором часу вы обедаете?

— Как придется! — буркнула себе под нос. Полина.

— То есть как это «как придется»? — недоумевая, подняла брови Даша.

— Ну, да, — подхватила своим визгливым голоском Валя, — если вечером не бывает гостей, то мы обедаем в шесть, если гости, то в два часа, потому что после двух у нас переставление квартиры.

— То есть?

— Столпотворение Вавилонское! — захохотала Полина.

Даша ровно ничего не поняла из этого объяснения; однако, чтобы не развлекать девочек, сделала вид, что сообщение их ее вполне удовлетворило и совсем уже серьезно закончила начатую ею речь.

— Ну, я переговорю с вашими родителями, чтобы они установили точный распорядок дня. Вам необходимо вставать, одеваться, учиться, гулять и ложиться спать регулярно, в одно и тоже время.

— Как, а когда у нас вечера? — вырвалось у Вали.

— Да, да, когда мы танцуем до двух часов? — вторила ей Полина, презрительно щурясь куда-то в угол.

— Как? Кто танцует? — опять не поняла Даша, — да разве маленькие девочки танцуют на больших вечерах?

И в черных грустных глазах молодой девушки отразилось самое искреннее изумление.

— Мы не маленькие! — презрительно фыркнула старшая из сестриц.

— Ну, об этом мы не станем пререкаться, — тем же серьезным тоном произнесла Даша, — а вот лучше выньте ваши тетради, я сделаю вам диктовку, чтобы иметь понятие о ваших успехах, дети.

Полина и Валя нехотя выдвинули ящики своих столов, развернули вынутые из них тетрадки, причем тетрадь Полины оказалась вся зарисованная женскими и мужскими профилями, а Валина щедро испещрена кляксами всевозможных величин. Даша снова сделала вид, что не замечает рисунков и пятен и, дав детям время приготовиться, четким и ясным голосом начала диктовать по книге, изредка заглядывая в тетради сестричек.

С первых же строк молодая девушка была поражена той массой ошибок, которыми уснащали свои диктовки обе девочки. К довершению всего Полина, то и дело, любовалась на себя в зеркале, а Валя жеманничала и хихикала всякий раз, что Даша отворачивалась от неё.

Но так или иначе злополучная диктовка была, наконец, закончена, ошибки подчеркнуты и пояснены и Даша принялась уже экзаменовать сестер по математике, как неожиданно дверь классной широко распахнулась и в комнату в сопровождении белого Жужу впорхнула Натали.

На барышне теперь уже не было её утреннего пеньюара и шарфа. Изящный костюм для гулянья ловко обхватывал её тонкую фигуру, а пышно завитую голову покрывала нарядная шляпа со страусовым пером. Держа в руках огромнейших размером модную муфту, Натали порхнула к зеркалу и стала охорашиваться перед ним, небрежно бросая через плечо по адресу Даши:

— Вы можете себе представить, мадемуазель Долли, у нас классная — единственная светлая комната во всем доме и я велела прислуге перенести сюда трюмо. По крайней мере, здесь видно хорошо все детали туалета… Как вам нравится мой костюм мадемуазель Долли? Не правда ли, как подошли эти шеншеля к синему бархату платья? A муфта? Это подарок pаpа. Я получила ее недавно в день моего рождения, когда мне минуло восемнадцать лет.