Первый дневник сновидений

Нет, очевидно одно — с этим сном что-то не так. Я не только воспринимала всё невероятно чётко, но и сталкивалась с понятиями, о которых в реальности ничего не знала, с местами, в которых никогда не была, и самое неприятное — видела я этот сон не одна. И именно здесь сова зарыта — мне, конечно, очень льстит и приглашение Артура, и внимание друзей Грейсона, но я больше склонна верить в то, что заинтересовала их собой не просто так. Им что-то от меня нужно, и это не касается моей внешности. Это касается сегодняшнего сна.

Но, как я уже решила, это невозможно. О чём бы я ни подумала, в конце каждой логической цепочки, словно неприступная стена, вырастало слово «невозможно». Прошло уже двенадцать часов, а я всё ещё не нашла никакого удовлетворительного ответа, зато заработала сильнейшую головную боль.

Несколько часов я сидела в кровати, боясь заснуть. Я выпросила у Лотти её планшет, но даже всезнающий интернет был не в силах мне помочь. Сны были так же индивидуальны по своей природе, как и мысли. Или, как выразился Карл Густав Юнг, который, согласно интернету, был настоящим экспертом в вопросах снов и их толкования, сновидения являются беспристрастным, свободным от произвола сознания, спонтанным продуктом бессознательной души. У Юнга встречались ещё так называемые архетипические сновидения, возникающие из коллективного бессознательного и представляющие собой грани древней истории рода и человека. Увидев слово «коллектив», я радостно встрепенулась, но, прочитав ещё немного, поняла, что мой кладбищенский сон при всём желании нельзя отнести к категории архетипических хотя бы потому, что ни одного архетипа в нём не было. Никаких тебе встреч со старцем, падений в ямы, текущей воды… Мудрых посланий коллективного человеческого разума в этом сне тоже явно не встречалось.

Чем позднее становилось, тем рассеяннее я перепрыгивала с одного сайта на другой. Поисковик выдал стихотворение Рильке.

Пусть говорят, что жизнь есть сон, но нет,
Ведь сон — лишь жизни часть,
Сплетающая явь и лик,
Столь дикая, ведущая в тупик

.[8]

Да, Рильке будто говорил моими собственными словами, особенно это касается «столь дикой». Я зевнула. На самом деле я просто зверски устала, и аккумулятор планшета тоже. Он испустил дух, когда я, введя слова «дверь» и «снится», оказалась на страничке столярной мастерской. «Если вас не удовлетворяет массовый продукт, мы изготовим двери, которые остальным могут только сниться».

Я поджала колени к подбородку и обхватила их руками. Может, я просто сошла с ума? Это, по крайней мере, логичное объяснение — а я очень сильно нуждалась в логичном объяснении.

И в отдыхе. Вот только поразмыслю ещё чуть-чуть…

Кажется, уснула я сидя. На следующее утро, когда мы с Мией бежали к остановке, я не могла вспомнить ни одной ясной мысли, пришедшей ко мне в голову. Что мне снилось, я, к сожалению, тоже вспомнить не могла, только осталось ощущение, что это было нечто совершенно бессвязное о каких-то трамваях и медведях. Перед тем как проснуться, я увидела ещё один маленький сон, в котором тётя Гертруда из Бостона кормила нас рыбным супом, и за столом сидела Эмма Уотсон в моих очках. Вдобавок ко всем странностям в стене столовой тётушки Гертруды, обклеенной обоями в голубую и золотую полоску, каким-то образом оказалась моя зелёная дверь из прошлого сна, та самая, с ящерицей вместо ручки. Тётушка Гертруда по этому поводу очень разнервничалась. Она много раз повторила, что такая дверь не вписывается в цветовую гамму и не была бы я так добра отведать каракатиц, не зря же они умерли, в самом деле. А потом я проснулась.

— Это какой-то взрыв мозга, — Мия, радостно подпрыгивая, семенила за мной. Настроение у неё было прекрасное. И, в отличие от меня, спать ей совершенно не хотелось. — Но пришло время разоблачить наконец эту Леди Тайну. За дело берётся детектив Мия Зильбер.

Блог Балабо-Балаба вчера поразил Мию ещё больше, чем меня. Загадки и секреты она любила точно так же, если не больше. Вся эта история с Леди Тайной была настоящим вызовом нашему природному любопытству.

В паре метров от нас затормозил красный двухэтажный автобус, Мия тут же побежала к нему, а я решила сначала проверить, подходит ли он нам.

— Нам же нужен номер шестьсот три?

— Нет, номер двести десять идёт в том же направлении, — уверенно заявила Мия, уже скрывшись в автобусе.

— Насколько ты в этом уверена?

— На семьдесят процентов, — беззаботно ответила сестра. — Залезай уже! На этот раз я хочу сидеть на втором этаже.

Вздохнув, я залезла в автобус, поднялась на второй этаж и, словно змея, прошмыгнула мимо какого-то господина в шляпе, чтобы занять два места впереди.

— Если это не тот автобус, тебе несдобровать, — сказала я.