Первый дон

— Он уехал с вечеринки со своим оруженосцем и мужчиной в маске, — ответил Чезаре. — Собирался вернуться в Ватикан. Оруженосец получил четкие указания привезти своего господина, потому что тот сильно набрался.

— Я не смог найти оруженосца, который его сопровождал, — сообщил Дуарте Чезаре. — И я сам объездил весь город в поисках Хуана.

— Я одеваюсь, — Чезаре вылез из постели. — На случай, что понадоблюсь отцу.

Уходя из покоев Чезаре, Дуарте заметил, что сапоги кардинала еще влажные и заляпаны красной глиной.

Несколькими часами позже Александр уже не находил себе места. Кружил по комнатам, перебирая пальцами золотые четки.

— Этот парень просто не знает меры, — сказал он Дуарте. — Мы должны его найти. И ему придется ответить за наши волнения.

Дуарте пытался успокоить Папу:

— Он же молод, ваше святейшество, а в городе полно красоток. Возможно, он отключился в какой-то спальне в Трастевере, в которую мы еще не заглянули.

Александр кивнул, но тут Чезаре принес зловещую весть:

— Отец, оруженосца Хуана нашли тяжело раненного, причем раны не позволяют ему говорить.

— Я пойду к нему и спрошу насчет моего сына, — заявил Александр. — Если он сможет поговорить хоть с кем-то, то этим человеком буду я.

Чезаре склонил голову.

— Без языка не поговоришь, — едва слышно вырвалось у него.

Папа почувствовал, как у него подгибаются колени.

— Раны настолько тяжелы, что он не может ничего написать? — спросил он.

— Не может, отец, — ответил Чезаре. — Потому что у него нет пальцев.

— Где нашли оруженосца? — спросил Папа.

— На пьяцца делла Джудекка, где он пролежал много часов, на глазах сотен прохожих, которые из страха боялись сообщить о том, что видели.

— А о твоем брате по-прежнему никаких новостей? — спросил Александр, усаживаясь в кресло.

— Никаких, отец. Ни слова.

* * *

Объехав Рим, переговорив с капитанами святой гвардии, командирами испанцев и швейцарских гвардейцев, а также с полицейскими, патрулировавшими улицу на своих двоих, Чезаре и Дуарте вернулись в Ватикан.

Александр сидел в кресле, по-прежнему перебирая золотые четки. Когда они входили в папские покои, Чезаре посмотрел на Дуарте Брандао. Он полагал, что будет лучше, если отец узнает самые последние новости от ближайшего друга.

Дуарте встал рядом с Папой, положил руку ему на плечо.

— Нам только что сообщили, что найдена лошадь главнокомандующего. Одно стремя, похоже, отрубили мечом.

У Папы перехватило дыхание, словно его сильно ударили в живот.

— А всадник? — выдохнул он.

— Всадника не нашли, отец, — ответил Чезаре.

Папа Александр поднял голову, глаза его затуманились, повернулся к Чезаре.

— Собери святую гвардию, и пусть они прочешут улицы и окрестности Рима. Скажи им, что в казармы они смогут вернуться лишь после того, как найдут моего сына.

Чезаре ушел, чтобы отдать соответствующий приказ.

В холле столкнулся с Хофре.

— Хуан пропал, и отец в отчаянии, — сообщил брату Чезаре. — На твоем месте я бы не болтал лишнего. И отец ни в коем случае не должен узнать, где ты провел этот вечер.

Хофре кивнул.

— Я понял.

Но поделиться тем, что знал, не захотел.

* * *

По городу уже поползли слухи: сын Папы, Хуан, пропал, Папа в глубокой печали, угрожает суровыми карами тем, кто мог причинить Хуану вред.

У окон появлялось все больше людей, магазины и лавки закрывались, испанские солдаты бегали по улицам с мечами наголо. Враги Александра, включая семьи Орсини и Колонна, опасаясь, что вину возложат на них, тоже взяли в руки оружие. Ни один проулок не остался без пристального внимания, солдатам грозили смертной казнью, если они не найдут Хуана.

На следующее утро полиция разбудила рыбака, который спал в своей лодке. Звали его Джордже Шанти, и он заявил, что в тот вечер, когда Ваноцца собирала гостей, видел четырех всадников, один из которых прятал лицо под маской. Со своей лодки он наблюдал, как пятую лошадь с лежащим на ней телом подвели к тому месту, где в Тибр сбрасывали городские отходы. Тело сняли с лошади и бросили в реку.

— Как выглядели эти люди? — спрашивала полиция. — Что ты можешь нам сказать?

— Было очень темно, — отвечал Джордже.

Потом признал, что слышал голос одного, главаря, который приказал другим бросить на труп несколько камней, когда синий бархатный плащ никак не желал погружаться в воду. И еще сказал, что одна лошадь была белая.

Но Джордже сдержал слово, данное кардиналу, и не сообщил полиции приметы главаря. Когда полиция, подкрепляя свои вопросы тумаками, спросила, почему он не сообщил об увиденном раньше, Джордже сердито ответил: «За последние годы я видел, как в Тибр сбрасывали сотни трупов. Если б я о каждом докладывал полиции, у меня не осталось бы времени ни на рыбную ловлю, ни на еду».

* * *

К полудню поиски на реке уже велись полным ходом.

Сетями и крюками обследовалось дно от берега до берега.

В три часа дня крюк, брошенный одним из местных рыбаков, зацепил что-то тяжелое. И вскоре на поверхность, лицом верх, всплыло раздувшееся тело, вместе с синим бархатным плащом.