Первый дон

– Разумеется, не будь он моим братом, я бы считал его врагом.

Александр поморщился.

– Никогда такого не говори, даже в шутку. У семьи Борджа много врагов, и мы сможем выжить, лишь храня верность друг другу, – он поднялся с комода, подошел к Чезаре, обнял его. – Я знаю, что ты предпочел бы быть солдатом, а не священником. Но поверь мне, главные надежды семьи я связываю с тобой, а не с Хуаном, хотя ты и знаешь, как я люблю твоего брата. Но после моей смерти все рухнет, если только ты не унаследуешь от меня папский престол. Ты – единственный из моих детей, кто на это способен. У тебя есть для этого ум, храбрость, решительность, умение воевать. И раньше были Папы-воины, таким же станешь и ты.

– Я слишком молод, – нетерпеливо бросил Чезаре. – Для этого тебе придется прожить еще двадцать лет.

Александр хлопнул его по плечу.

– А почему нет? – лицо Папы осветила обаятельная улыбка, которая так нравилась его детям и любовницам.

Густой баритон набрал силу. – Кто наслаждается доброй выпивкой больше, чем я? Кто может охотиться целый день? Кто любит женщин? Если бы канонический закон не запрещал Папам иметь детей, кто знает, сколько бы я их наплодил! Я проживу еще двадцать лет, и ты станешь Папой. Я уже все распланировал.

– Я бы предпочел сражаться, а не молиться, – ответил Чезаре. – В этом моя жизнь.

– Ты это уже доказал, – Александр вздохнул. – Но я говорю все это, чтобы доказать тебе свою любовь. Ты – мой дорогой сын и моя самая большая надежда. Придет день, когда ты, не Карл, возьмешь Иерусалим, – он помолчал, успокаивая разыгравшиеся чувства.

Умение создать ощущение, что в его компании человеку легко и вольготно, в арсенале Александра являлось самым эффективным оружием. Собеседник проникался впечатлением, что его благополучие – главная забота Папы.

Тем самым он заручался доверием человека, убеждал верить сначала в него, а уж потом в себя. В этом и заключалось истинное предательство.

Умение это Александр искусно использовал и с королевскими особами, и с детьми, и со своими подданными: будучи Папой, он владел всем миром.

На мгновение обаяние Папы зачаровало Чезаре. Но упоминание Крестового похода сорвало пелену с глаз.

Папа и короли часто эксплуатировали идею Крестового похода, чтобы выудить деньги из верующих. Крестовый поход рассматривался как один из источников дохода. Но время Крестовых походов безвозвратно ушло, ислам стал слишком силен. И уже сам угрожал Европе. Венецианцы боялись, что такая война положит конец морской торговле и турки смогут даже напасть на их город. Франция и Испания постоянно ссорились из-за Неаполя, Папа отдавал все силы на то, чтобы сохранить хотя бы призрачную власть над Папской областью. И его отец не мог всего этого не понимать. Чезаре также знал, что в сердце Александра Хуан уверенно держит первое место… наверное, думал он, по праву. Ибо Хуан в совершенстве владел уловками хитрой женщины и манерами придворного. Иной раз ему даже удавалось очаровать Чезаре, хотя Чезаре презирал брата, считая его трусом. Главнокомандующий папской армией? Отменная шутка, но не более того!

– Если я возглавлю Крестовый поход, то выбрею себе тонзуру, – пообещал Чезаре. До сих пор, даже став кардиналом, Чезаре не брил макушку.

Александр рассмеялся.

– После того, как ты возьмешь Иерусалим, возможно, тебе удастся убедить церковь расстаться и с обетом безбрачия, и с тонзурами. Возможно, какой-то смысл в этом есть, но и первое, и второе противоестественно. – Александр помолчал, погрузившись в раздумья. – Позволь напомнить тебе вот о чем. Присоединившись к французской армии, ты должен охранять жизнь второго заложника, Джема. Не забывай, что турецкий султан платит за него сорок тысяч дукатов в год. Если он умрет или сбежит, денег не будет. А он приносит их больше, чем кардинальская шляпа.

– Я буду охранять и его, и себя, – ответил Чезаре. – Надеюсь, ты удержишь моего брата Хуана в Испании. Он ни в чем не должен помогать королю Фердинанду, чтобы не ставить под угрозу мою жизнь.

– Твой брат будет выполнять только мои приказы, – пообещал Александр. – А первый и главный мой приказ – обеспечение твоей безопасности. В конце концов, сын мой, в твоих руках будущее семьи Борджа.

– Для тебя я, как всегда, сделаю все, что в моих силах, – ответил Чезаре. – И для церкви.

* * *

Зная, что во второй половине дня его возьмут в заложники и увезут из Рима, Чезаре до зари покинул Ватикан и ускакал за город. На этот раз не на прогулку, а с конкретной целью.

Дорога привела его в лес, где еще кипела ночная жизнь и ухали филины. До маленькой деревушки, расположенной за лесом, он добрался, когда первые лучи солнца начали разгонять тьму. Лошадь вспотела от долгой скачки.

Подойдя к маленькому каменному домику, он позвал хозяйку: «Нони, Нони!»

Ему никто не ответил. Он оглядел поле, никого не увидел. Объехал дом.