Первый эйдос

Он держал флейты светлых голой рукой и не испытывал боли. Более того, его охватило странное чувство. Мефу казалось, что он стоит в осеннем, светлом и прозрачном лесу, а ветер, дующий откуда-то снизу, вдоль земли, закручивается вокруг его тела, и вместе с ветром закручиваются сотни желтых и красных листьев. Это было щекотное, тревожащее чувство, которое порой бывает, когда к радости примешивается легкая печаль. Сам не зная зачем, Меф поднес мундштук флейты к губам. Он действовал не задумываясь. Просто ему захотелось исторгнуть из флейты хотя бы один звук.

Однако прежде чем он коснулся губами мундштука, другой флейтой он случайно задел цепь дарха. Дарх налился тяжестью и рванул его шею вниз с силой якоря. Выронив флейты, Меф упал на одно колено.

Быстро оглядевшись, он понял, что никто ничего не заметил. Все произошло мгновенно. Улита продолжала тереть губкой физиономию Лигула, сладко повторяя: «Где ж ты, родимый, так засвинячился?» Ната разбиралась с Чимодановым, а Мошкин изучал стыки мраморных плит.

Одна Даф, кажется, поняла, что случилось. Она схватила Мефа за локоть.

– Ты вырвал у меня флейты златокрылых!

– Прости!

– Я не о том! Ты их коснулся!

– Твоей флейты я тоже касался, – сказал Меф.

Он не понимал пока значения происходящего.

– Моя флейта – другое. Я твой страж-хранитель. А сейчас ты коснулся ихфлейт! И тебе понравилось! Но тише! Здесь – больше ни слова! – прошептала Даф.

Ее глаза лучились счастьем. В них Меф снова видел тот залитый солнцем лес.

Оставив, наконец, в покое портрет Лигула, Улита подобрала мешковиной обе упавшие флейты, тщательно их завернула и спрятала в стол.

– Прозрачно намекаю, что сегодня на работе никого не держу. Арею нужно отдохнуть! – заявила она. – Мошкин, не кажется ли тебе, что ты забыл о чем-то важном? Не навязчив ли ты? Не утомил ли меня своим присутствием?.. Вихрова! Ты-то у нас девушка умная, найдешь, как себя развлечь!.. Чимоданов, где Зудука? Иди взорви чего-нибудь, не маячь!.. – принялась распоряжаться ведьма.

Меф ждал, пока и до них дойдет очередь.

– Буслаев, чего ты тут топчешься? Иди стой на кулаках!.. Дафну возьми с собой! Пусть поработает подставкой для секундомера!.. Завтра утром жду всех на работе в восемь ноль-ноль. Если к десяти ни одна скотина, кроме меня, не притащится, всех сглажу насмерть. Кого не сглажу – прокляну. В общем, все кыш!.. Не мешайте шефу отдыхать, а его покинутой секретарше ронять слезы в аквариум.

Однако настрадаться всласть Улите не удалось. С улицы раздался знакомый треск двигателя. Ведьма метнулась и настежь распахнула дверь. В пяти метрах от резиденции мрака на чихающем выхлопами мотоцикле сидел Эссиорх и нетерпеливо колупал пальцем краску на знаке: «Стоянка запрещена».

– Привет! – сказал он, улыбаясь.

Сложно сказать, почему он не слез с мотоцикла. Должно быть, скрутил подставку по привычке скручивать с байка все, что не имело прямого отношения к разгону и торможению.

Улита рванулась было к нему, но взяла себя в руки.

– А, это ты?.. Ну, привет! Я тебя не ждала! – сказала она небрежно.

– Конечно, не ждала! Просто летела к дверям так, что сшибала людей как кегли. Оно и понятно: когда весишь, как танк – все, что легче слона, за препятствие не засчитывается, – громко произнесла Ната.

Она знала, что в присутствии Эссиорха убивать ее ведьма не станет. Вечером же и подавно не станет: Улита – дама вспыльчивая, но не злопамятная.

– Танковых людей не бывает! – укоризненно произнес Эссиорх, ловко переводя разговор из опасной диетологической плоскости в философскую.

– Как это не бывает? Учите матчасть, дядя! – удивилась Вихрова.

– Не бывает. У танка куча уязвимых мест: днище, бензобак, гусеницы, смотровая щель, пушка и так далее. А у человека-танка уязвимых мест еще больше. Он и грустит не реже других, и страдает, и минуты, когда хочется поджать лапки, у него бывают. Слабые они и беззащитные, эти танковые люди, – убежденно сказал хранитель.

Ната фыркнула, на автомате обожгла Эссиорха огненным взглядом и удалилась, по привычке охмуряя прохожих мужского пола в возрастной нише от четырнадцати до восьмидесяти четырех лет.

– Свадебные шарики пошли! Скатертью дорожка! – напутствовала ее Улита, но тотчас, выбросив из головы Нату, запрыгнула на мотоциклетное седло позади Эссиорха.

К ним, негодующе шагая, уже спешил толстый гаишник. Мало того что Эссиорх остановился там, где остановка запрещена, но и мотоцикл у него был без глушителя и номерных знаков.

– Полицейский, подойдите сюда! Посмотрите на меня внятным и осознанным взглядом! Где тут у вас можно выпить чаю и вообще перекусить? – задорно крикнула ему Улита.

Мотоцикл рванулся и пропал в дымном облаке. Когда бензиновая завеса рассеялась, обнаружилось, что мотоцикла нет не только поблизости, но и на обозримом расстоянии. Изумленный гаишник проглотил свисток. Хоть мотоциклы и не боятся пробок, ни один мотоцикл не может исчезнуть так быстро.